Раскол Панкеи

Но её волнения не имели бы почву, если бы под рёбрами не колыхались бабочки. Белянки рапсовые. Белянки альпийские. Лимонницы крушинные. Маленькие крапчатые ангелы. Дивные эльфийки. Невесомые феи.

Очарованная солистом группы «Панкея», девица заполонила телефон его фотографиями. Назубок выучила его песни и тайно следовала за ним после выступлений. Колючий бунтарь снаружи. Мягкий душка внутри. Она давно отдала ему сердце, став самой внимательной и преданной болельщицей. Самоотверженной, замаранной в любви по локоть Фанси. Любовь окрыляла её и толкала на глупости. Алый язык, облизывающий липкие губы, заплетался и забывал, как прижиматься к нёбу. Сворачиваться в трубочку. Дрожать под струёй воздуха. Фанси знала только шесть букв:

П

О

М

П

Е

Я

Его имя сочетало величие и утончённость. Монументальность и покой. Силу и созидание. Какие податливые тёплые звуки… Какой глубокий, пробирающий до мурашек голос… Он окутывал её туже медвежьего пледа. Он захватывал её, словно сетчатый питон заглатывал жертву. Робкую антилопу. Кроткую лань с невинным испуганным взглядом.

Фанси мечтательно накручивала и без того волнистый локон на палец, представляя, как будет тушить для возлюбленного рыбу. Как будет присутствовать на всех его репетициях. Как будет гулять по его груди своими аккуратными светло-лиловыми ногтями. Но как осмелиться заговорить с принцем на чёрной сцене? Как набраться храбрости, чтобы заглянуть ему в глаза? Что если он одарит её презрением? Или, того хуже, жалким нисхождением?

Но выносить тягучее томление любви Фанси уже не могла, и потому, чуть не падая в обморок, постучалась в гримёрную суженого. В её груди появилась влажная пустота, какая возникает на скоростных аттракционах. Она ощущала себя задыхающейся золотой рыбкой в мозолистых руках старче.

– Чем могу быть полезен? – кучерявой пеной проплыл его баритон, отчего каждая клеточка тела насытилась гелием.

Он открыл ей дверь! Он удостоил её вниманием! Он с ней заговорил! Растерянная и обезоруженная, гостья позабыла опорную речь, вступительные слова и, судорожно силясь припомнить хоть одно, упустила последний шанс произвести хорошее впечатление. Её восхитительный Помпея захлопнул калитку перед её вздёрнутым носиком. Это было поражением. Скорбным финалом. Невыносимой пыткой. Позорным поражением и неминуемой смертью.

Глотая невидимые молекулы уверенности, Фанси постучала ещё раз. Смерч страха закручивал её в бешеном эпицентре, из которого никак не получалось вырваться.

– Чего ещё? – сжалился Помпея, разевая дверной проём.

– Я… я… – заправила выбившуюся прядь за ухо Фанси, – я бы хотела, – слабо мяукала она. Но чего? Чего она хотела? Встречи наедине? Приглашения на свидания? Автографа на ключице? – Я бы хотела поцеловать вас… – нечаянно выпалила девочка, отчего бровь Помпея сложилась в вопросительный знак. У него очень выразительные брови… – Ой, – опомнилась Фанси, – я дура! Забудьте, – покраснела.

– А ты смешная. Забавная, – деликатно потрепал её по плечу Помпея.

Смешная? Забавная? Что это значило? Это комплимент? Намёк? На что именно намёк? Ошарашенная девчонка широко улыбалась и со слюной, как у собаки Павлова, пялилась на голый торс высокого парня.

– Ты где завис? – послышался окрик из дальнего угла комнаты.

– Уже иду! – откликнулся Помпея. – Ну, тогда до встречи, – ласково кивнул он, уже ныряя в шумный котёл варившихся панков.

Весь оставшейся день Фанси лихорадило и знобило. Сам Помпея, наикрутейший из наикрутейших, с ней пообщался! Не вышвырнул! Не растоптал тяжёлым гриндерсом! Он не заразился звёздной болезнью, как все пятиминутные Фредди Меркьюри. Не зазнался. Не возомнил себя пупом Вселенной. Божечки, какой он идеальный! Возможно, очень скоро они будут тусоваться вместе и не мыслить жизни друг без друга! Ах!

Рыжая красотка перестала собой управлять. Она лишь шумно потягивала лимонад через фигурную соломинку, беззвучно пукала и разглядывала коллекцию куколок «LOL». Этих блестящих карапузиков. Крохотных модниц. Стыдясь саму себя, она до сих пор покупала шары с сюрпризом и, благоговея, разворачивала их. Слой за слоем. Обвёртку за обвёрткой. Затем она расставляла махоньких пупсиков на полках вместо книг и интерьерных ваз. Фанси возбуждённо воображала свою миниатюрную копию в этом стиле и с увлечением зарисовывала её на полях тетради. В общем, в Фанси удивительным образом сочетались черты взрослой пантеры и наивное восхищение ребёнка. Её призвание уже теребило душу, но для его исполнения девушки следовало себя изменить. Стать достойной Помпеи. Доказать ему свою любовь и готовность на что угодно.

Распри

Везувий проснулся.