Раскол русской Церкви в середине XVII в.

Христиане 1-й половины 1-го тысячелетия, конечно, не придумывали и не изобретали жестов, не «конструировали», не «измышляли» их, но, быв гражданами поздне-античного общества, использовали в своей практике речевые жесты античной эпохи сначала в привычном бытовом смысле; затем в христианской среде эти жесты постепенно переосмыслялись и приобретали новое — специфически христианское значение. Двуперстие, выражавшее благопожелание, легко и естественно стало благословением, когда говоривший желал блага собеседнику и молитвой, когда он желал блага себе. Это ни в коем случае не значит, что мнение, будто Христос благословил Апостолов двуперстно, — выдумка. Напротив, очень вероятно, что Он благословил учеников, которым желал добра, общепонятным в ту эпоху и в Израиле жестом добропожелания. Этим Он начал, вероятно, сакрализацию в христианском обществе этого жеста.

То, что сказано о двуперстии и единоперстии, можно сказать и о троеперстии: «Квинтиллиан свидетельствует, что троеперстие в <античном> Риме было обычным ораторским жестом. <…> Жест троеперстия <…> был сначала бытовым жестом убеждения, а потом перешел в культ. Такую же эволюцию, вероятно, проделал и жест благословения <;…> Главнейший христианский ритуальный жест — крестное знамение — восходит к глубокой дохристианской древности. <…> Жест христианского благословения (benedictio latina) первоначально имел антропаическое, сберегательное значение. Он встречается в культе Сабазия в качестве ритуального жеста благословения — прямого предшественника христианского обряда. <…> Сабазий — божество плодородия, а также загробного мира» [96, с. 70–72, 78–79]. Троеперстие и сейчас хорошо знакомо бывавшим в Италии и любителям кино — они нередко видели его в Италии и итальянских фильмах, как жест убеждения противника в жарком споре или — когда итальянец целует свою щепоть — восхищения. В таких качествах оно и бытовало 2000 лет (вероятно, и больше), в XV–XVI вв. в греко-язычных странах «перешло в культ», а в романских странах осталось в быту и в ораторском искусстве доныне. Что касается двуперстия, то оно, тоже «перейдя в культ» во всем ранне-христианском обществе, тоже не отказалось от своего бытового прошлого и сохранило его (в Средние Века) как жест присяги, а в новое время (в некоторых католических странах) как воинское приветствие (см. с. 148, рис. 5).

Четвертый античный речевой жест, функционально совпадающий с триперстием, — соединенные в «колечко» указательный перст и большой палец при отставленных в сторону среднем, безымянном и мизинце. Это — доныне живой жест убеждения и, особенно, разъяснения, не «перешедший в культ». Эти жесты употребительны более всего в Италии, но также и во всей латинской Европе, то есть в практике народов, наиболее близких к античной традиции. Все эти жесты не выдуманы, не «сконструированы» искусственно, в отличие от греко-язычного священнического имянословия.

(Наблюдательный иностранец, не знавший ни слова по-русски и ни разу не видевший европейцев и европейских жестов, заметил в конце XVIII в., что 4-й жест («колечко») в смысле благосклонно-разъяснительном употребил русский чиновник, от которого зависела судьба его и его товарищей по несчастью (по кораблекрушению): «Гнев на лице русского начальника смягчился, и, обращаясь к двум оставшимся японцам, он что-то сказал, сложив пальцы так, что ноготь большого пальца плотно прижался к концу указательного. По его виду и без слов можно было понять, что ничего плохого они нашим не сделают. Тогда на душе у них стало как-то спокойнее» [104, с. 59]) — это замечательно!

Я присутствовал недавно на вполне светском собрании и внимательно наблюдал жестикуляцию оратора — француза; он использовал несколько убеждающих и разъясняющих жестов; чаще остальных — «колечко» и троеперстие).