Раскол Церкви

Черинг пожал плечами, выражение его лица было глубоко несчастным, и Лэйкир кивнул. Чарисийцы методично прокладывали себе путь вдоль береговой линии, концентрируя свой огонь на одной оборонительной батарее или небольшой группе батарей за раз. Традиционная мудрость гласила, что ни один корабль не может поразить хорошо расположенную, должным образом защищенную батарею, но эта традиция зависела от соотношения скорострельности. Он не сомневался, что чарисийцы понесли ущерб и потери намного большие, чем только что сообщил Черинг, хотя они, очевидно, пострадали недостаточно, чтобы принять решение прекратить атаку. Что едва ли было удивительно. Он надеялся добиться большего, но у него никогда не было никаких иллюзий относительно успешного отражения атаки.

И я не собираюсь убивать больше людей, чем нужно, пытаясь сделать невозможное, - мрачно подумал он и посмотрел на часы на стене своего кабинета. - Три часа - это достаточно долго, особенно если у них уже есть морские пехотинцы на берегу. В конце концов, король не дал мне больше пехоты вместе с артиллеристами.

- Очень хорошо, лейтенант, - сказал он, говоря более официально, чем обычно, обращаясь к Черингу. - Прикажите сигнальной группе поднять белый флаг.

НОЯБРЬ, Год Божий 892

I КЕВ "Эмприс оф Чарис", город Теллесберг, королевство Чарис

- Полагаю, пришло время.

Императрица Шарлиэн Армак отвернулась от панорамного вида из огромных кормовых иллюминаторов на невероятно многолюдные воды гавани Теллесберг при звуке голоса своего мужа.

Это был первый день ноября, дата, которой она боялась не одну пятидневку, и вот она наступила.

Кэйлеб стоял в каюте у обеденного стола, который был одним из ее подарков ему. Ей удалось заказать его так, чтобы он об этом не узнал, и очевидное удовольствие, которое он получил от сюрприза, безмерно порадовало ее. Теперь экзотическая текстура и узоры отполированного вручную дерева с изысканной отделкой поблескивали в единственном ярком луче утреннего солнца, падающем через открытый люк в потолке, а толстые ковры, которыми был устлан настил палубы, сияли, как лужицы малинового света в полумраке каюты. Вышивка канителью на его тунике вспыхивала и мерцала, королевская цепь на шее отражала зеленым и золотым огнем проникший через люк в крыше и рассеянный солнечный свет, и что-то пыталось сжать ее горло, когда она смотрела на него.

- Знаю, что пришло время, - сказала она, затем сделала паузу и прочистила горло. - Я... просто не хочу, чтобы это было.

- Я тоже, - сказал он, сверкнув белыми зубами в мимолетной улыбке.

- Знаю, что ты должен уйти. Я знала, что ты поедешь, с тех пор, как приехала в Теллесберг. Но, - Шарлиэн услышала легкую дрожь в собственном голосе, - не ожидала, что это будет так трудно.

- Для нас обоих, миледи.

Голос Кэйлеба был тихим, и он подошел к ней двумя большими шагами. Он поймал обе ее тонкие руки в свои сильные ладони, покрытые мозолями от меча, поднес их к губам и поцеловал тыльную сторону.

- Это не должно было быть так, - сказала она ему, высвобождая одну руку и нежно кладя ее на его щеку.

- Знаю. - И снова эта ослепительная улыбка, которая, как она обнаружила, могла растопить ее сердце. - Предполагалось, что это будет государственный брак, и ты втайне едва могла дождаться, чтобы увидеть мою спину, несмотря на все надлежащие публичные банальности. - Он покачал головой, его глаза блеснули в полумраке. - Как, черт возьми, я могу ожидать, что надеру Гектору задницу так, как он того заслуживает, если я даже этого не смог сделать правильно?

- О, - сказала она так легко, как только могла, - уверена, что вы как-нибудь добьетесь победы, ваше величество.

- Что ж, благодарю вас, ваше величество.

Он поцеловал руку, которую все еще держал, во второй раз, затем привлек ее к себе и обнял одной рукой.

Она наслаждалась силой этой руки, одновременно поражаясь глубине правды, скрытой в его беззаботном описании того, каким мог бы быть их брак. То, чего она более чем наполовину ожидала.

Это казалось невозможным. Они были женаты чуть больше месяца. Она знала его меньше трех лет. И все же это расставание было все равно что отрезать ее собственную руку.

- Я не хочу, чтобы ты уходил, - тихо призналась она.

- И я не хочу оставлять тебя позади, - ответил он. - Что делает нас такими же, как тысячи других мужей и жен, не так ли? - Он посмотрел ей в глаза, и его собственный взгляд был серьезным. - Если мы должны просить их об этом, полагаю, будет справедливо, если мы заплатим той же монетой.

- Но у нас было так мало времени! - запротестовала она.

- Если Бог будет благ, у нас еще будут годы, чтобы наверстать упущенное. - Он повернулся к ней лицом, и она прижалась щекой к его груди. - И уверяю тебя, что я с нетерпением жду каждого из этих лет, - добавил он злым шепотом ей на ухо, когда его правая рука скользнула вниз по ее спине, чтобы погладить ее зад.