Раскол во времени (ЛП)

— Перо выпало, когда мы боролись, — отвечаю я. — Мне не удалось, как следует рассмотреть человека, он старался оставаться в темноте. Люди, которые появились даже не заметили, что на нем была маска. А может потому, что их внимание было приковано ко мне. Потом он наклонился, и я подумала, что он подбирает мой нож, поэтому я крикнула предупреждение. Но, как оказалось, один из моих так называемых спасателей поднял мой нож, а нападавший просто ушел и забрал перо с собой.

Грей хмыкает.

Я делаю глубокий вдох перед признанием.

— Там также был листок бумаги с моим именем.

Он останавливается так резко, что я едва успеваю устоять на ногах.

— Я решила не упоминать об этом, потому что вы, очевидно, не поверили мне про историю о пере.

Затем я рассказываю ему, как меня заманили в ловушку, и как увидела свое имя на клочке бумаги, предположительно, чтобы дезориентировать меня перед нападением.

— Считаю, что я стала мишенью, потому что я ваша горничная, возможно, даже как ваша временная помощница. Если убийца следит за ходом расследования, он мог также знать, что я помогала детективу МакКриди с допросом приятелей Эванса. Однако это не похоже на первое убийство, поэтому не знаю, что предположить, — я делаю паузу, — если только он не планировал пытать меня, чтобы получить информацию о расследовании. Задушить меня до потери сознания, отвезти куда-нибудь, а потом пытать.

Грей только резко кивает. И продолжает идти.

Мы снова поворачиваем за угол. Это более тихий район, жилой, со зданиями, которые в свое время были городскими домами высшего и среднего класса, но превратились в переполненные доходные дома после того, как богатые жители перебрались за старую средневековую стену в Новый город.

Впереди слышатся голоса. Звучит свисток. Кто-то кричит, и мужской голос рявкает команду. Прежде чем я успеваю спросить, куда мы опять идем, мы сворачиваем за еще один угол этого лабиринта улиц, и я вижу толпу впереди. Узкая дорога перекрыта, констебль свистком указывает телегам повернуть назад. Это напрасное усилие. Толпа такая плотная, что ни одна телега не может проехать, и констебль остается спорить с возчиками, которые не собираются возвращаться; они хотят видеть, что происходит, тем самым только усиливая общую суматоху.

Грей шагает вперед. Он тянется назад, чтобы взять мой локоть, и, кажется, удивлен, что я иду рядом с ним, распихивая людей, чтобы пройти. Но он все-таки хватает меня за локоть, чтобы нас не разлучила толпа, состоящая, из как минимум двадцати человек, находящихся перед нами. О, есть и несколько женщин, но большинство из них стоит позади, мужчины забывают о своем рыцарстве, когда их одолевает любопытство.

Вскоре я радуюсь хватке Грея. Он достаточно высок, чтобы быть на голову выше толпы людей и он не стесняется использовать свои габариты, чтобы пройти. Он ведет себя как человек своего класса, ожидая, что его будут слушаться. Это действует гораздо лучше, чем мои тычки, толчки и удары локтями, и вскоре мы пробираемся, оставляя за собой шлейф бранных слов в наш адрес. Когда мы выходим из толпы вперед, констебль пытается нас остановить.

— Он со мной, — крикнул кто-то.

Я узнаю голос МакКриди, хотя по-прежнему не могу его разглядеть. На самом деле мы в своеобразном круге, который огражден полицейскими, и в нем только представители полиции и несколько людей, которые, кажется, только что прорвались за черту. Из-за класса или статуса этих нарушителей констебли не осмеливаются их выдворить.

Боже правый, только не говорите мне, что это место преступления.

Мой левый глаз начинает нервно дергаться, когда я вижу, как люди затаптывают следы. Все мои силы уходят на то, чтобы не закричать, чтобы они свалили с места преступления.

Неужели никто не слышал о локализации места преступления? Нет, Мэллори, не слышали, потому что они едва начали использовать полицию для раскрытия преступлений. Протокола не будет еще десятилетия, даже после того как они узнают о важности отпечатков пальцев и других улик.

Констебль пропускает нас. Пока он это делает, другой наклоняется к нему, чтобы что-то прошептать, и я улавливаю слова:

— Это же серый упырь.

Первый офицер бормочет:

— По-моему, он не выглядит серым, — и они оба хихикают.

— Хватит, — прерывает их строгий голос.

Я оглядываюсь и вижу, как констебль Финдли злобно смотрит на двух старших офицеров. Грей взмахивает рукой, как бы говоря о том, чтобы он не обращал внимания на оскорбление. Финдли кивает и ведет нас в центр событий, где я останавливаюсь, удивленно моргая.

Возле ступеней дома лежит мертвая женщина, рядом калитка, предположительно ведущая во внутренний двор. Но не это заставляет меня замереть. И не то, что она просто лежит там, а вокруг толпятся люди, некоторые наклоняются, чтобы получше рассмотреть, как будто она экспонат в музее восковых фигур.

Экспонат в музее восковых фигур.