Расколотая

Мак отвечает мне ровным взглядом, потом кивает. Я иду за ним в заднюю комнату, где он открывает свой нелегальный, незарегистрированный компьютер. В отличие от официальных компьютеров, этот не блокирует запрещенные лордерами веб-сайты. Вскоре на экране возникает главная страница сайта ПБВ — «Пропавшие без вести». Длинный-предлинный список пропавших детей.

Впервые Мак показал мне этот компьютер, когда я спросила его о Роберте. Мамин сын Роберт — конечно, не сам, а его фото — висит на доске памяти в школе. Он погиб вместе с тридцатью другими школьниками во время одной из террористических атак. Но Мак тоже был там. Он на все сто уверен, что Роберт тогда не погиб, и полагает, что, возможно, ему стерли память. Именно тогда, когда Мак показывал мне на сайте ПБВ, как много детей бесследно исчезает в нашей стране, мы и наткнулись впервые на Люси. То есть на меня.

Так или иначе, я должна сделать это, проверить еще раз. Выбиваю: девочка, волосы светлые, глаза зеленые, семнадцать лет. Нажимаю клавишу «поиск». Страницы бегут одна за другой, но вскоре я нахожу ее и нажимаю на фото, чтобы увеличить изображение.

Ее лицо — мое лицо — заполняет экран. Люси Коннор, десять лет, пропала из школы в Кезике. Снимок — семилетней давности, но все равно видно, что это я. Девочка выглядит до смешного счастливой, улыбается в камеру, держа на руках серого котенка.

Подарок на день рождения.

Я тихо вскрикиваю от потрясения. Котенок был подарком на мое десятилетие.

— Что с тобой, Кайла? — спрашивает Мак.

Глаза мне жгут слезы. У меня никогда еще не было воспоминания о жизни Люси, подобного тому, которое только что появилось в моем мозгу. Ни разу. Только какие-то обрывки во сне. Но сны зарождаются в подсознании. В этот же раз я не сплю. Она должна была полностью исчезнуть, о ней не должно было остаться никаких воспоминаний, так сказал Нико. Так что же это значит?

Мак накрывает мою ладонь своей.

— Что случилось?

— Просто на секунду мне показалось, что я что-то вспомнила. Этот котенок… — Я вздыхаю. — Должно быть, крыша едет.

— Ты не передумала насчет ПБВ? — спрашивает Мак.

Он смотрит на компьютер, и я тоже перевожу взгляд на экран. Там есть окошко, помеченное словом «найден». Один клик мышки, и я могла бы все узнать. Кто заявил о пропаже Люси? Возможно, папа. Возможно, я смогу снова сыграть с ним в шахматы.

Я качаю головой. Нет. Моя жизнь и без того слишком запутана, и, не считая нескольких обрывков снов, я даже не знаю своей настоящей семьи. В любом случае я не могу подвергать риску «Свободное Королевство», да и родных тоже, ведь лордеры могут выйти через меня на них. Уж лучше пусть считают меня пропавшей.

Пора переходить к тому, зачем я здесь:

— У тебя есть выход на ПБВ?

— Я скорее… связной, чем кто-то еще. А что?

— Я просто подумала, не можешь ли ты внести Бена в их списки?

Мак отвечает пристальным взглядом. Ему в общих чертах известна история Бена, даже если он и не знает о моей роли в ней. О том, что Бена забрали лордеры. Должно быть, он думает, что это пустая трата времени, что о Бене ничего не найти, и, возможно, он прав. Но он кивает:

— У тебя есть фотография?

Я качаю головой:

— Нет, но есть вот это. — Я вытаскиваю из кармана рисунок, на котором изображен Бен. Я трудилась над этим рисунком несколько часов, чтобы портрет получился как можно более близким к оригиналу. — Сгодится?

Мак присвистывает:

— Вполне. Очень даже похож. Но этот набросок нужно отсканировать, а сканера у меня нет. Попрошу Эйдена, хорошо?

Я стараюсь не выказывать тревоги и смятения. Именно истории Эйдена о Зачищенных и навели Бена на мысль о том, что можно попытаться избавиться от «Лево». Именно благодаря «пилюлям счастья» Эйдена такая попытка стала возможной. И именно Эйден предлагал мне разместить на сайте ПБВ информацию о том, что я нашлась, а ведь за такое нарушение правил, установленных для Зачищенных, если о нем станет известно лордерам, полагается смертная казнь. По словам самого Эйдена, он не террорист, а активист, пытающийся изменить существующий порядок вещей иными способами.

Неудачник.

Возможно. Но он, по крайней мере, никого не убивает. Мысли о Роберте напомнили мне о погибших учениках. Погибших при взрыве случайной бомбы террористов, предназначавшейся лордерам. После того как я узнала об этом взрыве, меня долгое время мучили кошмары, но я никак не могла быть там! Когда это случилось, мне было всего десять.

Зато Нико мог.

Нет. Нико никогда бы этого не сделал, не взорвал бы целый автобус ни в чем не повинных детей. Он не мог. Он борется против лордеров. Мы боремся.

Я заверяю Мака, что со мной все в порядке, и он оставляет меня одну — успокоиться. Сижу и смотрю на фотографию Люси на экране. Что с ней случилось, я и сейчас не знаю. Знаю лишь, что она была счастливым ребенком, отец поддавался ей в шахматы, и у нее был котенок. А потом… Трясу головой. Люси исчезла лет в десять… Затем огромный скачок, пробел во времени. Воспоминания Рейн начинаются лет, примерно, с четырнадцати, с тренировок с Нико и другими подростками в каком-то лесном лагере для новобранцев.

С обучения стрельбе и взрывам.