Расколотая цивилизация

[52] - См.: Davis В., Wessel D. Prosperity. The Coming Twenty-Year Boom and What It Means to You. N.Y" 1998. P. 54.

[53] - См.: Hermstein R.J., Murray Ch. The Bell Curve. Intelligence and Class Structure in American Life. N.Y., 1996. P. 93-94.

[54] - Подробнее см.: Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981. P. 99-100.

[55] - См.: Hermstein R.J., Murray Ch. The Bell Curve. P. 58.

[56] - См.: Dent H.S., Jr. The Roaring 2000s. N.Y., 1998. P. 280.

американцев, последовательно росла -- с 12,5 до 13,6 и 16,8 процента) [57] . Еще более серьезно снизилась доля 1 процента наиболее богатых граждан в совокупном богатстве страны: достигавшая в 1929 году 36,3 процента, она упала в 1939 году до 30,6, а в 1949-м -- до 20,8 процента[58]. С другой стороны, важную роль сыграли и целенаправленные усилия правительства, которое в 30-е годы, последовавшие за Великой депрессией, а затем очень интенсивно и в 60-е пыталось решить проблему бедности, активно наращивая социальные ассигнования. В период пребывания у власти президентов Дж.Ф.Кеннеди и Л.Джонсона социальные расходы неудержимо росли; демократическая администрация поставила своей целью уничтожение бедности к 1976 году[59]. Только с 1965 по 1972 год расходы на социальные нужды выросли с 75 до 185 млрд. долл.; если в 1960 году на эти цели направлялось 7,7 процента ВНП, то в 1965 году -- 10,5 процента[60], а в 1975-м -- 18,7 процента[61].

Подобные процессы развивались и в других постиндустриальных странах, а социальная политика их правительств также преследовала аналогичные задачи. В результате период с начала века и вплоть до середины 70-х годов был отмечен устойчивой тенденцией к сокращению разрыва между богатыми и бедными. Так, в Великобритании доля 1 процента самых состоятельных семей в общем богатстве снизилась с более чем 60 процентов до 29, а доля 10 процентов -- с 90 до 65; в Швеции соответствующие показатели составили 49 и 26 процентов, 90 и 63 процента[62]. Аналогичные данные приводит и Р.Хейльбронер, отмечающий, что "в нашем столетии прослеживается тенденция к постепенному переходу к более равномерному распределению доходов и богатства: например, доля суммарного чистого дохода 5 процентов наиболее состоятельных семей Америки упала с одной трети в 1929 году до одной шестой в начале 80-х; концентрация богатства тоже снижалась, хотя и не столь резко, с конца XIX века до 70-х годов" [63]. В результате к 1976 году 1 процент наиболее состоятельных американцев владел 17,6 процента национального богатства, что сос

[57] - См.: Thurow L.C. The Zero-Sum Society. Distribution and the Possibilities for Economic Change. L., 1981. P. 199.

[58] - См.: Elliott L., Atkinson D. The Age of Insecurity. L., 1998. P. 244.

[59] - См.: Davis В., Wessel D. Prosperity. P. 71.

[60] - См.: Katz M.B. In the Shadow of the Poorhouse. A Social History of Welfare in America. N.Y., 1996. P. 266-267.

[61] - См.: Pierson Ch. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge, 1995. P. 128.

[62] - См.: Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 78.

[63] - Heilbroner R. Visions of the Future. The Distant Past, Yesterday, Today, Tomorrow. N.Y.-Oxford, 1995. P. 88.

тавляло самый низкий показатель со времени провозглашения независимости США[64]. Однако к середине 70-х годов данный процесс замедлился, а затем, в период экономического кризиса 1978-1981 годов, и вовсе остановился. С начала 80-х стала набирать силу однозначно выраженная противоположная тенденция. В следующей главе мы подробно остановимся на масштабах проблемы и рассмотрим различные ее аспекты; сейчас же обратим внимание на тот фактор, который кажется нам наиболее принципиальным.

К середине 70-х годов сложилась ситуация, когда, во-первых, технологические основы производства стали определять постоянно возрастающую потребность в квалифицированной рабочей силе, во-вторых, распространились новые компьютерные и коммуникационные технологии и, в-третьих, информационный сектор стал значимой частью народного хозяйства каждой из постиндустриальных стран. В этих условиях экономия на найме квалифицированных специалистов стала недопустимо опасной, и их заработки начали быстро расти. Период с 1973/74 до 1986/87 годов можно назвать первым этапом данного процесса, когда его природа и масштабы могли быть в целом вполне удовлетворительно объяснены действием на рынке труда традиционных законов спроса и предложения.

Главным фактором растущей дифференциации доходов на этом этапе явилось общее изменение структуры применяемой рабочей силы и возникновение новой разделенности внутри трудящихся классов.