Расколотое 'Я'

Я хочу, чтобы меня пробовали и нюхали, хочу быть ощутимым тобой, забраться тебе под кожу, быть зудом у тебя в мозгу и у тебя в кишках, которые не сможешь чесать, зудом, который не сможешь ослабить, который растлит тебя, уничтожит и сведет с ума. Кто может писать всецело с неподдельным состраданием? Любая проза, любая поэзия, в той степени, в какой она не является состраданием, есть неудача.

Будь осторожен. Внимание. Спокойствие. Предусмотрительность. Не переусердствуй. Просто держись за свое место, просто на напрашивайся не неприятности. Помни, у тебя на руках кровь, просто не будь слишком нахальным или слишком жадным. Не кичись чересчур собой. Помни свое место в иерархии, не пытайся кривляться, не ори, не рисуйся, не выставляйся, не думай, что тебе удастся смыться, у тебя было немножко мочи, взятой у тебя же, не извиняйся. Не дергайся. Кого ты пытаешься одурачить? Немного смирения, частица любви, зерно доверия, тебе сказали ровно столько, сколько тебе нужно знать, у тебя ровно твоя доля, не испытывай терпение богов. Заткнись и старайся ладить. Помни. Осталось не так уж много времени. Потоп и огонь надвигаются на нас.

Да, бывают мгновения

Порой случается чудо

Дыба с улыбкой

Ничто так не становится человеком

Как покинутая слабость

Как тихая ностальгия

Ich grolle nicht

Нежность тоже возможна

О нежность

Блужданья

Вдруг я набрел на одно из моих многочисленных детств

Что сохранилось в забвенье

Для этого самого мига, когда я в нем так нуждаюсь.

Он и она

Грустный напев

Его пальцы так робко тянутся к нашему неосязаемому

счастью

Его тихая улыбка так тактично предлагает

Утешение, которого мы не просим.

ОНА: Мое сердце полно пепла и лимонных корок.

ОН: Не уходи чересчур далеко.

ОНА: Я.уйду лишь в себя. Ты всегда меня там найдешь.

ОН: Если бы я любил весь мир, как люблю тебя, я бы умер.

Леса и водопады непонятного неровного пейзажа, Каскады и пороги через локти и мимо них к мысам пальцев,

Звезда нервов, артерии шампанского, Ее образ покалывает мне кончики пальцев, Раскручивает мою скрученную плоть, Касается потерянного нерва смелости, Вызывает неопределенный жест восторга, Чтобы отважиться на бытие.

Танца начало. Дрожь в кончиках пальцев, трепет губ, боль в сердце и перехваченное дыханье. Все слегка не в такт и не в ногу, у каждого свой собственный темп и ритм. Медленно соединяются. Губа с губой, сердце с сердцем, нахождение "я" в другом, ужасное, робкое, обжигающее... ноты находят себя в аккордах, аккорды в секвенции, какофония превращается в полифонический контрапунктический хор, регистр торжества.

Танцующие волны плавных гребней и впадин губ и сосков, пальцев, позвоночников, бедер - смеющихся, сплетающихся, смешивающихся, сплавляющихся, и где-то касание, предельная радость и веселье, прекрасная светлая жизнь, распространяющая вечно новую и неистовую свежесть. Но это возможно - когда нет больше нужды просить или спрашивать - его и ее, ты и становимся нами - более чем мгновение нас и не слишком отчаянное падение. Чего еще просить?

Волна прилива высотой один миллион миль, движущаяся со скоростью света. Невозможно проскочить под ней или над ней, убежать, обогнуть слева или справа. Правительство выжигает землю огромными огнеметами, почву в пустыню, чтобы впитала воду. Огонь против воды. Не пугайся.

Мраморную мозаику у врат Шестого Неба можно по ошибке принять за воду.

Сад. Кошка за птичкой. Кыш, мерзкая кошка, поймай-ка птичку. Насколько она неуловима, и я сам превращаюсь в кошку. Остановись. Кошка это кошка это птичка это не-птичка несказанно хрупкого пространства, внезапно разворачивающегося в параболической красе могущества. Как глупо волноваться, пытаться ее спасти, или схватить. Вероятно, кошка пыталась ее спасти. Пусть. Кошка и птичка. Begriff. Истина, которую я пытаюсь ухватить, это хватание, которое пытается ее ухватить.

Я видел Райскую Птицу, она распростерла надо мной свои крылья, и я никогда не буду таким, как прежде.

Нет ничего, чего нужно бояться. Ничего.

Точно.

Жизнь, которую я пытаюсь ухватить, это то "я", которое пытается ее ухватить.

В самом деле, нечего больше сказать, когда мы возвращаемся к тому началу всех начал, которое вообще есть ничто. Только когда ты начнешь терять эту альфу и омегу, ты захочешь говорить и писать, а этому ведь нет конца,слова, слова, слова. В лучшем случае это, вероятно, поминания, заклинания, ворожения, колдования; излучение, сверкание, радужные сияния на небе тьмы, все еще подходящие; такт, нескромность, вероятно, простительная...

Огни города в ночи, с воздуха, удаляющиеся, как и эти слова, атомы, каждый из которых содержит в себе свой собственный мир и всякий другой мир. Каждый -запал, чтобы тебя запустить...

Если бы я мог тебя включить, если бы я мог свести тебя с твоего жалкого ума, если бы я мог тебя различить, я дал бы тебе знать.

ЛИТЕРАТУРА

1. Беккет С. В ожидании Годо /Иностранная литература, N?10.

2. Гегель Г.В.Ф. Система наук. Ч. 1: феноменология духа. СПб., 1992.

3. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия. М., 1992.

4. Arietl S. Interpretation of Shizoprenia. N. Y. 1955.