Расколотое 'Я'

Отношение к организму отлично от отношения к личности. Описание другого как организма отлично от описания другого как личности, точно так же как описание вазы отличается от описания человеческого профиля. Сходным образом теория о другом как организме далека от теории о другом как личности. Действия по отношению к организму отличаются от действий по отношению к личности. Наука о личностях является исследованием человеческого бытия, начинающегося с отношения к другому как к личности и развивающегося до описания другого по-прежнему в качестве личности.

Например, если человек слушает, как говорит другая личность, он может либо а) исследовать вербальное поведение с точки зрения процессов в нервной системе и всего речевого аппарата, либо б) попытаться понять, что другой говорит. В последнем случае объяснение вербального поведения с точки зрения всеобщей связи изменений в организме, которые должны происходить в качестве conditio sine qua поп вербализации, не представляет собой вклад в возможное понимание того, что индивидуум говорит. И наоборот, понимание того, что индивидуум говорит, не дает знания о том, как клетки головного мозга потребляют кислород. То есть понимание того, что он говорит, не заменяет объяснения относящихся к делу процессов в организме, и наоборот. И опять-таки здесь не встает вопрос о дуализме разума и тела. Два описания - в данном случае личностное и органическое,-предпринятые в отношении речи или любой другой наблюдаемой человеческой деятельности, являются результатом изначального интенционалного акта. А каждый интенциональный акт ведет в своем собственном направлении и дает свои собственные итоги. Человек выбирает точку зрения или интенциональный акт внутри всеобщего контекста того, чем этого человека "интересует" другой. Человек, рассмотренный как организм, и человек, рассмотренный как личность, раскрывают, перед исследователем различные стороны человеческой реальности. Оба рассмотрения вполне допустимы методологически, но нужно внимательно следить за появлением возможной путаницы.

Другой как личность видится мной как достойный доверия, обладающий свободой выбора, то есть как самостоятельно действующее существо. При рассмотрении же в качестве организма все, происходящее в этом организме, можно концептуализировать на любом уровне сложности - на атомном, молекулярном, клеточном, системном или на уровне организма. В то время как поведение, рассмотренное в качестве личностного, видится с точки зрения переживаний этой личности и ее интенций, поведение, рассмотренное в качестве органического, можно видеть лишь как сокращение или расслабление определенных мышц и т. п. Вместо переживания последовательности человека интересует последовательность процессов. Поэтому в человеке, рассмотренном как организм, нет места его желаниям, страхам, надеждам или отчаянию, как таковым. Результаты наших объяснений не являются его интенциями по отношению к его миру, они лишь энергетические кванты в энергетической системе.

Будучи рассмотренным в качестве организма, человек не может быть не чем иным, как комплексом вещей, а процессы, в результате охватывающие организм, являются вещественными процессами. Обычное заблуждение заключается в том, что человек каким-то образом сможет углубить свое понимание личности, если переведет личностное понимание на безличностный язык последовательности, или системы, вещественных процессов. Даже при отсутствии теоретического оправдания сохраняется тенденция переводить наше личностное переживание другого как личности в его деперсонализированное описание. Мы делаем это до некоторой степени при использовании в наших "объяснениях" машинной или биологической аналогии. Необходимо отметить, что я не возражаю против использования механической или биологической аналогии как таковой, да и не против интенционального акта рассмотрения человека в качестве сложной машины или животного. Мой тезис ограничивается утверждением, что теория человека как личности сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы вещественных процессов. Справедливо также и обратное.

Кажется необычным, что, в то время как физические и биологические науки о вещественных процессах одержали всеобщую победу в борьбе с тенденциями персонализации мира вещей или введения человеческих интенций в животный мир, подлинная наука о личностях едва зарождается по причине застарелой тенденции к деперсонализации, или овеществлению, личностей.

Ниже мы будем особо интересоваться людьми, переживающими себя как автоматы, роботы, части машин и даже как животные. Подобные личности справедливо рассматриваются как сумасшедшие. Однако почему мы не считаем теорию, стремящуюся превратить личности в автоматы или в животных, равным образом безумной? Переживание человеком самого себя и другого в качестве личностей первично и самообоснованно. Оно существует прежде научных или философских затруднений, связанных с вопросом, как возможно подобное переживание или как его нужно объяснять.