Расколотое 'Я'

Если я рисую что-то на листе бумага, то вот действие, которое я предпринимаю на основе своего переживания своего положения. Что я сам переживаю в качестве действия и какое у меня намерение? Пытаюсь ли я передать кому-то нечто (сообщение)? Перестраиваю ли я части какой-то внутренней головоломки (намерение)? Пытаюсь ли я раскрыть свойства этого вновь появляющегося гештальта (открытие)? Удивлен ли я, что появляется нечто, чего раньше не существовало? Что эти строки не существовали на этой странице до того, как я их написал? Здесь мы подходим к переживанию творения и ничто.

То, что мы называем стихом, составлено из сообщения, намерения, оплодотворения, открытия, производства и сотворения. В борьбе намерений и побуждений произошло чудо. Под солнцем есть нечто новое: бытие возникло из небытия, из камня забил ключ.

Без чуда ничего не происходит. Машины уже стали общаться друг с другом успешнее, чем человек с человеком. Ситуация -иронична. Все больше и больше интереса к сообщению, все меньше и меньше интереса сообщить.

Мы не так уж заняты переживаниями "заполнения пробелов" в теории познания, заполнения дыры, занятия пустого пространства. Вопрос не во вставлении чего-то в нечто иное, но в сотворении чего-то из ничего. Ex nihilo. То ничто, из которого возникает творение, в чистом виде не пустое пространство и не пустой промежуток времени.

В вопросе небытия мы находимся на внешних границах того, что установлено языком, но мы можем показать языком, почему язык не может сказать того, чего он не может сказать. Я не могу сказать того, что не может быть сказано, но звуки могут заставить нас слушать тишину. В рамках языка возможно показать, когда должно начаться многоточие... Но, используя слово, букву, звук, ОМ, нельзя сложить звук с беззвучностью, имя с неименуемым.

Тишину до-сотворения, выраженную в языке и посредством языка, нельзя выразить языком. Но язык можно использовать для того, чтобы описать то, что он не может сказать,-пробелами, пустотами и описками, решеткой слов, синтаксиса, звучания и значения. Модуляции высоты и громкости точно изображают форму, не заполняя пространства между строк. Но грубая ошибка принимать строки за модель или модель за то, что она моделирует.

Наиболее основополагающе человек не вовлечен ни в открытие существующего, ни в сообщение, ни в намерение. Он делает бытие способным возникнуть из небытия.

Переживание бытия действительного посредника непрерывного процесса творения проводит мимо любого подавления, или гонения, или суетной славы, даже мимо беспорядка и пустоты, и вводит в само чудо того непрерывного полета небытия в бытие. Оно может стать возможностью того великого освобождения, когда осуществляется переход бытия, боящегося ничто, к осознанию того, что нечего бояться. Тем не менее очень легко сбиться с пути на любой стадии.

Здесь может ждать огромная радость, но также легко быть искалеченным этим процессом или слиться с ним. Он будет требовать акта воображения от тех, кто не знает из своего собственного опыта, что за ад эта пограничная полоса между бытием и небытием. Но воображение для этого и существует.

Положение, или позиция, человека по отношению к этому акту, или процессу, может стать решающим с точки зрения безумия или душевного здоровья.

Есть люди, которые чувствуют, что призваны даже самих себя производить из ничто, поскольку подспудное чувство в них говорит, что они не были сотворены должным образом или были сотворены только для разрушения.

Если нет ни смысла, ни ценностей, ни источника поддержки или помощи, то человек как творец должен изобретать, призывать смыслы и ценности, поддержку и помощь из ничто. Он -волшебник.

Человек в самом деле может создать нечто новое - стих, картину, скульптуру, систему идей, размышлять о том, о чем никто никогда не размышлял, видеть так, как никто никогда не видел. Небольшая выгода заключается в том, что он, вероятно, происходит из своего собственного творчества. Фантазия не видоизменена подобным "действием", даже самая возвышенная. Судьба, ожидающая творца после того, как его не замечают, замалчивают, презирают, состоит в том, чтобы -к счастью или к несчастью, в зависимости от точки зрения,- быть открытым чем-то нетворческим.

Бывают неожиданные, даже необъяснимые самоубийства, которые должны пониматься как рассвет надежды, столь ужасный и мучительный, что он невыносим.

При нашем "нормальном" отчуждении от бытия личность, обладающая опасным знанием о небытии того, что мы принимаем за бытие (псевдожелания, псевдоценности, псевдодействительность эндемических заблуждений о том, что принимается за жизнь, смерть и т. п.), в современную эпоху являет миру творческие акты, которые мы презираем и страстно желаем.