Расколотое 'Я'

Примерно с пятнадцати лет ее поведение изменилось и вместо "хорошей" девочки она стала "плохой". К тому же в это время начала меняться позиция матери по отношению к ней. Тогда как прежде та считала правильным, что Джулия должна быть с ней как можно больше, теперь она начала побуждать ее чаще выходить из дома, иметь больше подруг, посещать кинотеатры и даже танцы, заводить кавалеров. Все это пациентка "упрямо" отказывалась делать. Вместо этого она сидела и ничего не делала или бродила по улицам, никогда не говоря матери, когда вернется. В комнате у нее царил экстравагантный беспорядок. Она продолжала играть с куклой, из которой, как ощущала мать, она должна была уже "вырасти". У нас будет позднее повод вернуться к этой кукле. Обличения Джулией матери были нескончаемыми, и всегда в них присутствовала одна и та же тема:

она обвиняла мать в том, что она той не нужна, что та не дает ей быть личностью, что та никогда не давала ЕЙ дышать, что та ее душила. Она ругалась как извозчик.

Однако для других людей она могла, когда хотела, быть весьма очаровательной.

До сих пор мы рассматривали только взаимоотношения Джулии с матерью. Но теперь, прежде чем пойти дальше, мы должны сказать пару слов о всей семье.

В последние годы было введено понятие "щизофрено-генной" матери. К счастью, оттенок в этом понятии, связанный с "охотой на ведьм", потускнел. Это термин можно раскрыть различными способами, но его можно изложить следующим образом: вероятно, существуют некоторые варианты материнства, которые скорее препятствуют, чем содействуют любой генетически определенной, врожденной склонности, имеющейся в ребенке (или "усиливают" ее), к достижению первичных эволюционных стадий онтологической уверенности. Не только мать, но также и вся ситуация в семье может скорее препятствовать, чем содействовать способности ребенка принимать участие в разделяемом с другими мире в качестве "я"-с-другим.

Тезис данного исследования состоит в том, что шизофрения есть результат более чем обычного затруднения при бытии всей личности с другим без разделения с ним здравого (то есть здорового) смысла при переживании себя в мире. Мир ребенка, как и взрослого, есть "единство данного и построенного" (Гегель), единство для ребенка того, что опосредуется родителями, в первую очередь матерью, и тою, что он из этого создает. Мать и отец в большой степени упрощают мир для маленького ребенка, и когда крут его способностей расширяется настолько, чтобы осмыслить, одушевить хаос структурой, ухватить различия и связи все большей и большей сложности, тогда, как выражает это Бубер, он выведен в "подходящий мир".

Но что может произойти, если мироустройство согласно матери или семье не соответствует тому миру, в котором ребенок может жить и дышать? Тогда ребенок должен развить собственное пронзающее видение и стать способным жить им -как Вильям Блейк преуспел в деяниях, как Рембо преуспел в изложении, но не в жизни -или, иначе, стать сумасшедшим. Именно из самых ранних уз любви, связывающих его с матерью, младенец развивает начала бытия-для-себя. Именно через эти узы мать в первую очередь "опосредует" мир для младенца. Мир, который ему дается, может быть миром, в котором ему удастся быть; и наоборот, вполне вероятно, что данное ему непригодно для него в это время. Однако, несмотря на важность первого года жизни, природа среды, в которой ребенок должен существовать в течение своего младенчества, детства и отрочества, может все еще так или иначе оказать большое воздействие. Именно на этих последовательных стадиях отец или другие значимые взрослые могут сыграть решающую роль в жизни ребенка -либо в прямой связи с ребенком, либо непрямо, через воздействие на мать.

Все это приводит к мысли, что, может быть, лучше говорить о шизофрепогенных семьях, а не исключительно о шизофреногенных матерях. По крайней мере, это может поощрить дальнейшие работы по динамике семьи как целого вместо изучения матерей, или отцов, или братьев и сестер без достаточных ссылок на всю динамику семьи*.

Сестра Джулии, на три года старше ее, была самоуверенной и напористой замужней женщиной, не лишенной, однако, женственности и шарма. Со слов ее матери, она была "трудной" с самого рождения -требовательной и вечно вызывающей "хлопоты". Короче, она, по-видимому, была относительно "нормальным" ребенком, которого мать никогда особо не одобряла. Но они, похоже, довольно хорошо ладили друг с другом. Сестра считала, что мать являлась господствующей личностью, если ей позволяли властвовать. Но "она делала для Джулии все, и Джулия всегда была ее любимицей". Совершенно ясно, что сестра раньше достигла неотъемлемого автономного статуса. Если поближе присмотреться к ее личности, то в ней можно найти множество невротических элементов, но кажется несомненным, что она, по крайней мере, достигла первичного онтологического статуса, до которого Джулия так и не добралась. Когда она была ребенком, у нее были подруги ее возраста, слишком большие для Джулии, и последняя,

*См., в частности, [29].