Расколотое королевство

– Я… – Как сказать своим родителям, что ты не согласна с их методами воспитания? Все это неправильно! Они не должны так обращаться со своими собственными детьми.

– Я вижу, как ты встревожена, Хартли, – добавляет мама, – но твоей сестре очень нужны эти лекарства. Если она не принимает их, то причиняет боль сама себе. Твой отец просто старается ее защитить.

– Что-то не похоже. – Не сказав больше ни слова, я выбегаю из столовой и бросаюсь за Дилан.

Она заперлась в своей комнате. Я слышу сдавленный плач. От сочувствия у меня сердце ноет.

– Эй, это я.

– Уходи! – огрызается сестра. – Все было хорошо, пока не появилась ты.

– Пожалуйста, я всего лишь хочу помочь.

– Тогда уходи! – кричит она. – Как бы мне хотелось, чтобы ты умерла в той аварии! Уходи и никогда не возвращайся.

Я отхожу от двери. Она очень сильно разозлилась, да и кто бы на ее месте чувствовал себя иначе? Если бы папа схватил меня за лицо и всунул в рот таблетки, я бы тоже потом плакала в своей комнате. Но в словах Дилан есть что-то личное, как будто она злится именно на меня. Моя клятва забыть о прошлом – глупость. Я не могу двигаться дальше, когда все относятся ко мне под влиянием своих воспоминаний. Я бы тоже хотела все помнить. И если бы мне предложили восстановить в памяти только что-то одно, я бы хотела узнать, почему так испортились наши с Дилан отношения.

Я прислоняюсь лбом к ее двери.

– Прости меня. Прости за то, что причинила тебе боль. Я ничего не помню, но прости.

Дилан молчит, и это в тысячу раз хуже, чем ее оскорбления.

– Прости меня, – снова говорю я, оседаю вниз и шлепаюсь задницей на пол. – Прости.

Я сижу и повторяю это слово снова и снова до тех пор, пока не начинает болеть горло и не деревенеет тело. Но в ответ по-прежнему ни звука.

– Хартли, отойди от двери сестры, – требует мамин голос.

Я оборачиваюсь и вижу, как она поднимается по ступенькам. Остановившись на полпути, мама жестом подзывает меня к себе. Я качаю головой, потому что у меня больше не осталось сил.

– У твоей сестры проблемы с психикой, ты не помнишь?

Я опять качаю головой. Я помню Дилан ребенком – со скверным характером, но все же ребенком. Эта тринадцатилетняя девочка, которая ведет себя как двадцатипятилетняя девушка, мне не знакома.

– Она всегда в таком настроении, если не примет таблетки. – Мама нервно теребит пальцы. – И тогда твой папа приходит в ярость. – Она взволнованно взмахивает рукой. – Вот такой замкнутый круг. Не бери в голову.

Я киваю, принимая это оправдание, которого, возможно, даже не заслуживаю.

– А теперь уходи оттуда. – Она снова машет рукой, подзывая к себе.

Я медленно продвигаюсь к лестнице и начинаю спускаться на попе ступенька за ступенькой, как делала в детстве.

Мама вкладывает мне в руку деньги.

– Возьми машину и поезжай к своим друзьям. Должно быть какое-то место, где вы встречаетесь. Это лишь до тех пор, пока твой отец не успокоится.

Я не хочу уезжать. Хочу забраться в свою кровать, с головой накрыться одеялом и спать до тех пор, пока этот кошмар не закончится.

– Куда мне ехать? – охрипшим голосом спрашиваю я.

На мамином лице мелькает раздражение.

– Поезжай к своим друзьям. Время всего восемь. Они наверняка где-то в городе.

– Думаю…

– Не думай. Просто поезжай.

Так я оказываюсь за рулем маминой «Акуры» и сейчас смотрю на светофоры на пересечении Западной и Восемьдесят шестой улиц, не зная, в каком направлении поехать. Не зная, где смогу обрести себя. Не зная, как смогу пережить еще один день и не сломаться.

Глава 18

Истон

– Паш, ты настоящий друг! – восклицаю я, вынимая содержимое бумажного пакета, который выхватил у него из рук пять секунд назад. – Твоя девушка сильно разозлилась?

– Я пообещал ей купить сумочку «Биркин», так что теперь могу переехать ее собаку, и она все равно будет согревать мою постель. А это… интересно, – говорит он, оглядывая квартиру. – Ты тоже решил поставить какой-то социальный эксперимент по этике, как Барнаби Поум в прошлом году?

– Что? Нет. – Я целую две бутылки водки «Сирок» и ставлю их на столешницу рядом с двумя стаканами и пакетиком льда, который обнаружил в круглосуточном мини-маркете на автозаправке на углу. Оказывается, лед продают в пакетах. – Поум идиот. Разве он не подцепил глистов или какую-то похожую хрень? К тому же у меня нет этики.