Расколотое королевство

Как рыдали от радости родители и все родные Янки, когда обрели её вновь живой и здоровой, описать нельзя. Конечно, её ожидало бы и наказание за такое самоуправство, если бы не присутствие посторонних людей.

Старик с трёхцветной бородой (в котором они не сразу признали чудака Шушуме) представил им своего внука Скимена, его родителей и его бабушку Викторию и объявил, что все они заявились просить руки их дочери Янины для этого самого Скимена, юноши, за поведение и хороший нрав которого он ручается лично. Разумеется, согласие дали не сразу, пришлось рассказать о королевстве, скрывающемся неподалёку. Поверить в это было очень нелегко, но родители Софи всё подтвердили, а Амигус обещал вскоре пригласить родных Янки к себе в гости. Разумеется, оговорил он, про это не стоит никому рассказывать. Уж больно необычная история. И согласие на обручение было получено.

Удивительнее всего было то, что родители Янки совершенно не замечали, что рядом с отцом уже не Клара, а совсем другая женщина. Да, Пророчице было подвластно многое.

Софи развернула свёрток, который ей дала Пророчица и задохнулась от восторга. Перед ней лежал крупный и совершенный в своей красоте аммонит.

А вскоре пришла пора прощаться и с Янкой и её роднёй. Пора было возвращаться в город. Лето стремительно заканчивалось, а школа, наоборот, неумолимо приближалась.

Но Софи и не горевала о прошедшем лете. Она ужасно соскучилась по подругам, одноклассникам, учителям, по привычной повседневной жизни. Приключения хороши только в самых небольших дозах.

И вот — первое сентября. Оно было радостным. После трёх месяцев разлуки было о чём рассказать друзьям. И Софи делилась своими впечатлениями от поездки в горы. Разумеется, о Расколотом королевстве не было сказано ни слова. На столах учителей нарядно пестрели букеты цветов. И сами они были весёлыми и приветливыми. Учитель математики похвалил Софи, и его рейтинг снова поднялся.

После занятий Софи с подружками весело шагала домой, и вдруг услышала, что её кто-то окликнул. Она обернулась. Саади стоял мальчик. Тот самый, из старшего класса.

Он улыбнулся, и немного смущённо сунул Софи в руки маленький, но очень нарядный букетик цветов.

— Привет, Софи! — сказал он. — Ты меня, наверное, не помнишь. Я классом старше учусь. Меня зовут Леон. Софи, ты мне давно нравишься, но я всё не решался подойти. А сегодня увидел тебя — и решился, наконец. Ты и раньше красивой была, но после этого лета вообще красавицей стала, глаз не оторвёшь! Я понимаю, я самый обыкновенный, но… может быть мы сходим в кино?

Софи как-то прочитала в одной книжке, что нельзя сразу же отвечать молодому человеку «да». Сначала надо про себя досчитать хотя бы до десяти. Надо знать себе цену.

«Раз, два, три…»

На лице Леона появилось сначала беспокойство, а потом огорчение.

Софи досчитала до семи и не выдержала:

— Ладно. Я согласна.

Лицо Леона расцвело улыбкой и стало таким милым, что Софи еле удержалась, чтобы не чмокнуть его в щёку.

Потом Леон проводил Софи до её дома. Они шли и весело болтали.

— А Леон означает…

— Да, лев, — докончил её фразу юноша.

«Вот и у меня появился свой лев», — думала Софи, поднимаясь на лифте на свой этаж.

Родители встретили её на пороге, а она стала сразу же делиться впечатлениями первого школьного дня.

— Софи, — перебил её папа. — Зайди в свою комнату. Там тебя кто-то ждёт.

И правда, оттуда раздавались какие-то непонятные звуки.

Софи вбежала и на пороге замерла, не в силах поверить глазам. Посредине комнаты стояла большая коробка, а в ней на тёплом одеяльце сидели два самых умопомрачительных и обаятельных создания: два котёнка. Один был светло-рыжий, почти золотой, и такой пушистый, что не было видно ни лапок, ни ушек, а только кончик крохотного хвостика, да ещё огромные изумрудные глаза. Другой котёнок был полной противоположностью первому: на нём совсем не было шерсти, а уши были непропорционально большими. Софи знала, эта порода называется «сфинкс». Она погладила голую кожу зверька. Шкурка была сухой, тёплой, приятной, как…

— Мама, папа, это мне? Спасибо, спасибо!

Сколько лет Софи мечтала о котёнке или щеночке! Но та женщина, которая считалась её матерью, неизменно возражала: «Антисанитария, зараза». Её авторитет «медика» в семье был непререкаем.

И вот сейчас сразу два таких счастья!

— Можно, я назову их Фортулином и Муклей?

— Конечно, дорогая, — ответила мама, целуя Софи. — Мы так их и выбирали.

Уже засыпая, Софи гадала, понравятся ли Леону её новые питомцы? Конечно, должны понравиться. Он добрый, значит в его сердце есть любовь ко всему сущему. Сколько же кругом счастья…

А всё то, что произошло этим летом, постепенно уходило всё дальше и дальше, покрывалось туманной дымкой и становилось похожим на волшебный сон…

.

.