Расколотое небо

— Мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти священника, — сказал Кэл. — У нас нет ничего, кроме того факта, что он улизнул, приняв облик грозового дракона.

Торан щелкнул пальцами.

— Конечно, — сказал он. — Не только облик его тела, но и само тело. И я знаю кое-кого, кто сможет в этом облике его найти.

— Подожди, — перебила Алиисза с беспокойством в голосе. — В Совете все считают тебя вне закона. Как ты сможешь к кому-то пойти? Как ты вообще можешь ему доверять?

Дэв покачал головой.

— Не ему, а ей. Её зовут Эирвин. Но я не знаю, как ответить на твой вопрос, — сказал он. Взгляд ангела стал отстранённым. — Я вообще ничего не знаю.

— Всё будет легче, чем ты думаешь, — ответил женский голос.

* * *

Микус рассматривал солдат, собравшихся во дворе. Вдобавок к полудюжине астральных дэвов, около двадцати архонов-гончих столпились вокруг в ожидании приказов. Это были полноценные воины, элитные отряды, способные выстоять против полудемонов, следующих за Тораном.

Микус знал, что они понадобятся ему все до единого.

Ангел тихо вздохнул. Ему хотелось бы, чтобы всё было иначе. Он не желал преследовать своего друга, во всяком случае, не при теперешних обстоятельствах. Ему причиняло боль то, что его вынуждают поймать Торана. Кроме того, после смерти Хелма нужно было сделать ещё очень многое.

Факт гибели бога до сих пор поражал его. Хоть у него не было сомнений относительно того, что Тира оправдают за его деяние, ангел не мог даже представить, что это может быть за оправдание. Однако он был не в том положении, чтобы задавать вопросы. И он понимал это, в отличие от Торана.

«Поэтому-то я и должен найти его, — напомнил себе Микус. — Кем бы он ни был, он отказался от своего призвания и возложенной на него ответственности».

Ангел прогнал из головы мрачные мысли и сосредоточился на предстоящем задании. Главная проблема заключалась в том, чтобы понять, куда могли скрыться Торан и остальные. Микус знал, что к мысли о том, что Цирик приложил руку к хаосу, воцарившемуся в Доме, Торан пришёл не сам. Ангел до сих пор верил в долг и ответственность, даже если методы их исполнения изменились.

«Так куда, по мнению Торана, мог деться слуга Цирика? — спрашивал себя Микус. — Какой путь он выберет, чтобы преследовать знаменитого обманщика?»

— Микус, — прозвучал позади мягкий музыкальный голос. Ангел повернулся и увидел парящий шар сияющего света. Мерцание становился то ярче, то мягче, его оттенки переливались, словно у мыльного пузыря на солнечном свету. — У меня есть новости, — произнёс архонт-светоч. — Очень печальные новости.

— Что случилось? — спросил ангел, приходя в уныние от мысли, что сейчас на него свалится ещё больше горя.

— Чтобы услышать их, тебе надо пройти в палату Высшего Совета, — ответил архонт. Переливы мелодий его голоса никак не соответствовали серьёзности произнесённых слов. — Возможно, это имеет отношение к твоей миссии.

— Очень хорошо, — кивнул ангел, поднимаясь в воздух. — Я отправлюсь туда сразу, как только смогу.

— Я буду ждать, — ответил архонт, после чего исчез.

Микус полетел к временному пристанищу Высшего Совета, маленькой открытой башне, возвышающейся посреди Суда. Когда ангел поднялся в промозглое серое небо, он изучающе посмотрел на раскинувшийся под ним огромный мраморный город.

Повреждения от последствий битвы Тира и Хелма были масштабны. Какие-то районы выглядели лучше прочих, но некоторые строения были разрушены до основания. От полукруглого сооружения, где собирался Высший Совет, ни осталось и следа. Весь плавающий остров, на котором оно изначально было построено, исчез вместе с разрушенным зданием.

По поводу физического разрушения Микус не волновался. Когда-нибудь Тир построит новое здание, и Высший Совет вернётся на своё прежнее место сборища. Но Одноглазый Бог пока не пришёл к мысли о том, чтобы направлять усилия на ликвидацию последствий своих действий, так что жители плана — ангелы и их просители — делали всё для восстановления все, что было в их силах.

Нет, подумал Микус, стены и здания восстановить можно. Сколько же последователей Хелма сегодня испытывают страдания, спрашивал он себя. Сколько преданных слуг, потрясённых смертью своего покровителя, сидят в одиночестве или, потеряв всякую надежду, с отчаянным криком убегают в дикие уголки мира? Сколько из них находятся в отчаянии от стыда, который они должны испытывать, своей набожности, которую ставит под сомнение лишь тот факт, что она была направлена на обречённого бога? Сколько из них опустило руки и погибло?

Да сжалится над ними Бог, подумал ангел.

Но какое бы сочувствие не испытывал он к этим брошенным душам, взирать на их страдания было не его делом. Он сами избрали свой путь, и волею судеб выбор их оказался неверным. Кто был благочестив, тот и правил бал. А все остальные должны быть низвергнуты. И Тир, прежде всего, был воплощением справедливости.

Когда Микус прибыл в зал, архонт-светоч в компании с Высшим Советом уже ждали его. Он ступил в центр среди комнаты и грациозно поклонился.