Расколотое сердце кондитера (СИ)

«Не обязательно говорить мне то, что я и так знаю», — читалось во взгляде цитронийца.

Лида решила сгладить конфликт, не хватало ей только стать причиной ссоры закадычных друзей.

Но стоило ей только проговорить в своей голове будущий монолог на тему того, что «ссориться — нехорошо», как из-за ширмы послышался еще один голос. Тягучий, как мед и пряный, словно корица, добавленная в булочки. А еще, как подметила Лида, голос был женским, из-за чего всем трем девушкам стало неловко.

Вот они какие, оказывается, были у Танжело дела.

— Танжело, мальчик мой, — прозвучал голос чуть громче, одновременно с ним скрипнули и половицы за ширмой, — я ведь говорила тебе закрывать дверь, когда я здесь.

Лицо Лайм тут же вспыхнуло. Она открыла рот в немом возмущении, но сразу же закрыло его, плотно сжимая побелевшие от напряжения губы.

— Танжело, ты где?..

Из-за ширмы вышла высокая женщина, настоящий великан в сравнении даже с Танжело! Ее кудрявые на концах волосы волнами спадали на плечи и имели оттенок орехового крема. Женщина зачесала их назад, но несколько прядей все равно вернулись на место. Незнакомка удивленно приподняла одну бровь, разглядывая замолчавших при ее появлении девушек.

— Танжело, милый, ты забыл все, чему я тебя учила? — спросила она у цитронийца, сощурив карие глаза. — Если так будет продолжаться, это место придет в упадок.

Женщина сделала несколько шагов вперед. Несмотря на внушительный рост, шла она плавно, слегка покачивая обтянутыми штанинами бедрами. Не будь она макадамийкой — а в том, что она макадамийка Лида не сомневалась — то вполне бы сошла за человека. Ее экстравагантный, нетипичный для Птифура наряд привлек к себе внимание не только Лиды и Марины, но и Лайм, прикрывшую ладонями рот.

— Вы же!.. — пискнула она, коря себя за несдержанность. — Прошу прощения, мы сейчас же уйдем.

— Лайм!.. — окликнул ее Танжело.

— Боюсь, я не могу вас отпустить, — протянула женщина, оглядев цитронийку с ног до головы. — Как можно мне, подданной королевства Макадамия, не поприветствовать должным образом королеву Марципана?

Лида вздрогнула, взглянув на женщину исподлобья.

Все же ее узнали. Во всяком случае кто-то. Потому что выражение лица Танжело медленно сменялось с ничего непонимающего на удивленное, а после и на пунцово-смущенное. Его уши вспыхнули помидорным цветом, руки забила мелкая дрожь. Отступив назад, он чуть не запнулся, запутавшись в собственных ногах, но сумев совладать с эмоциями, отвесил Лиде низкий, самый уважительный поклон, на какой только мог быть способен и, не смея поднять на девушку взгляд, воскликнул:

— Прошу простить меня, Ваше Величество! Моей дерзости нет прощения! Как я мог не узнать Вас, королева Лидия!..

В отличие от цитронийца, женщина разглядывала Лиду с неким любопытством, но поприветствовала ее улыбкой и сдержанным кивком.

«Знает, кто я такая и не робеет передо мной?» — подметила Лида с удивлением, наблюдая разницу в поведении этих двоих.

— К-королева Лидия, — начала Лайм дрожащим голосом, — позвольте представить Вам владелицу этого ателье, госпожу Арахис, подданную королевства Макадамия, а так же личного портного Ее Величества Киндаль.

«Придворный портной», — поняв должность женщины при дворе, подумала Лида.

Арахис протянула Лиде раскрытую ладонь и, когда Лида вложила в нее свою, поцеловала пальцы девушки.

— Я рада нашей встрече, Ваше Величество. К сожалению, до сих пор удача была не на моей стороне, и мне никак не удавалось встретиться с Вами лично. Но сегодня… Сегодняшний день будет одним из лучших дней в моей жизни, ведь я наконец-то имею честь беседовать с Вами с глазу на глаз.

Лида мельком взглянула на Лайм. Цитронийка улыбалась, но улыбка ее выглядела через силу натянутой. Арахис определенно была сложной особой. И Лайм всем своим видом показывала — нужно правильно себя поставить, чтобы через минуту потребовать от нее помощи.

— Звучит… торжественно, — сказала Лида, расправив плечи и чуть вздернув подбородок. Так, как учила ее Пастила — любимейшая фрейлина королевы Ваниль. — Я так же наслышана о Вас и о Вашем деле.

Девушка обвела взглядом помещение.

— Насколько я знаю, нет в Птифуре портного более талантливого, чем Вы, госпожа Арахис.

Арахис улыбнулась.

— Сладкая лесть из уст королевы звучит усладой для моего заштопанного сердца. Пусть отчасти она и пропитана притворством.

Уголок губ Лиды дернулся.

— Но я вижу искреннее восхищение в Ваших глазах, королева Лидия и в глазах… — Арахис взглянула на Марину, — позвольте узнать и Ваше имя?

Маня не знала, лгать или сказать правду? Пусть волосы ее и были выкрашены в розовый цвет, от человеческого имени было непросто избавиться. И если Лиде было сложно скрыть свою натуру, то у нее для этого еще была возможность.

— Это моя подруга, — видимо решив, что лгать нельзя, сказала Лида, представляя Марину. — Как Вы можете понять, она тоже человек.

— В моих ателье нет места предрассудкам, — уверила ее Арахис. — И их двери открыты для всех. Особенно для столь юных и красивых особ.