Расколотое сердце кондитера (СИ)

Лайм посмотрела на друга с выражением полного непонимания на лице.

— А ты? А госпожа Арахис?

Танжело улыбнулся.

— О нас можешь не волноваться, — сказал он, подбадривающе сжав плечо девушки. — Будь осторожна.

Лайм неуверенно кивнула.

Когда Трюфель закончил приготовления и открыл дверь, комнату наполнил шоколадный запах. Максим и Лайм направились к Трюфелю, а Мандарин, поднявшись на ноги, отряхнул одежду и расправил плечи.

— Вы уже ничего не измените, — сказал он. — Ваша королева обвиняется в измене и этого не исправить. В конце месяца ее будут судить, и вы ничем не сможете ей помочь.

Максим пропусти Трюфеля и Лайм вперед. Обернулся к цитронийцу у самой двери и сказал:

— Я бы на твоем месте бежал отсюда и прятался так глубоко, чтобы никто и никогда тебя не нашел. Потому что Лида способна на прощение таких, как ты, а вот ее друзья и близкие — нет.

Стоило только двери Трюфеля захлопнуться, как она вновь открылась со стороны коридора и в комнату вбежал запыхавшийся Угли. Пытаясь отдышаться, он посмотрел на Мандарина и Танжело, но те, словно не замечая друг друга, хранили молчание.

Глава 24

Цедра, княжество Цитрон

Темница

Зефир поерзал на деревянной скамье, но в итоге все равно перевернулся набок, подложив под голову руку. Бессонная ночь давала о себе знать: голова раскалывалась от малейшего движения, глаза то и дело слипались, но сон никак не шел. Слова князя никак не шли у него из головы: «Королева Лидия избежала ареста, но это не значит, что удача останется с ней и дальше». Зефир до скрипа челюсти стиснул зубы. Он был зол на подопечную, ведь ей нужно было подождать его всего лишь несколько дней.

Несколько дней, и он бы честно вернулся за ней!

Всю ночь Зефир размышлял о том, как именно Лида оказалась в Цедре и какие преследовала цели? И если на первую часть вопроса он, не сомневаясь, мог сказать, что в Птифур Лиду провела никто иная, как Лайм — других вариантов попросту не было — то на вторую часть вопроса ответов у него не было.

Что сподвигло Лиду на возвращение?

Какое дело заставило ее вернуться в Птифур через Цедру?

Да и как она умудрилась уговорить Лайм оказать ей эту услугу? И что по этому поводу думали Кислые, раз позволили Лайм провести Лиду через дверь в их доме?

Зефир чувствовал, как в груди образовывался комок беспокойства, тяжестью давящий на сердце и легкие.

«Она избежала ареста, — повторял Зефир про себя снова и снова, словно читая мантру. — Ее не схватили».

«Королева Лидия знает о том, что с тобой произошло. Лишь вопрос времени, когда она появится и выдаст себя», — сказал вчера князь Каламондин напоследок, перед тем, как попрощаться с ним.

Зефиру хотелось верить в благоразумность Лиды, в то, что она вместе с Лайм вернулась домой, но зная ее характер, он понимал — Лида до сих пор в Птифуре. Возможно, все еще где-то в Цедре.

«Прошли уже почти сутки с моего ареста. Где она прячется?»

Зефир сел на скамью, вытянув затекшие ноги и разминая побаливавшую шею. В условиях тюремной изоляции вредить своему здоровью не хотелось. К собственному разочарованию он подметил, что стражники не спешили к нему на новую встречу. Он знал, что они были рядом, его не могли оставить без присмотра. Но отчего-то в разговорах с ним пока что никто не нуждался.

И эта тишина, и незнание того, что происходит снаружи, раздражало.

Зефир встал со скамьи и стал расхаживать по своей камере взад-вперед, игнорируя пульсацию в висках. От голода начинало мутить, но никто не собирался его кормить. И Зефир не сомневался — это делалось специально. По приказу княгини Юдзу. Вот только чего она добивалась? Ведь как день ясно — он не знал, где сейчас Лида. В Цедре она никогда не была, этот город был для нее загадкой. Где же тогда она пряталась?

Вероятнее всего у Лайм, но была ли Лида в безопасности рядом с покровителем Кислых?

Зефиру хотелось верить, что была. Потому что быть одной в незнакомом месте намного хуже. Но даже так просить помощи в Цитроне ей было не у кого. Ни до Макадамии, ни до Марципана Лиде было не добраться. И Зефир ничем не мог ей помочь.

От осознания этого сердце в его груди сжималось так сильно, что причиняло боль, которую ничто не могло заглушить.

Через некоторое время, услышав металлические шаги, Зефир подошел к решетке своей камеры и сжал пальцами толстые прутья. Шаги становились все громче и громче. Зефир гадал, кто все-таки решил почтить его своим визитом? Князь Каламондин или княгиня Юдзу? И встреча с кем в данном случае будет продуктивнее?

Зефир ждал и ждал, когда мимо него пройдут, но шаги стихли в нескольких метрах от его камеры. Он разочарованно пнул прутья носком своих ботинок и, прижавшись щекой к решетке, попытался разглядеть нового соседа.

— Посиди и подумай о своем проступке, — услышал Зефир слова стражника. — Может, тогда просидишь здесь недолго.

По тюремному коридору разнеслись металлические шаги, и через минуту вновь стало тихо.