Расколотые небеса

Но при виде того, как сноровисто унтер-офицер плюхнулся в снег, укрывшись за каким-то полузанесенным пеньком и выставив вперед свою смертоносную игрушку, наставления всплыли в памяти мгновенно. Даже не видя ни зги, в крайнем случае, можно было полыхнуть огнеметом, и все впереди на двадцать пять метров в секторе сорок пять градусов если не обратилось бы в пепел мгновенно, то потеряло бы воинственные наклонности на всю оставшуюся жизнь…

— Куда, дура! — скрипнуло в наушниках сквозь треск, шорох и свист. — Назад, назад обернись! Спереди я сто восемьдесят прикрою!..

«Чего это он? — опешил Николай. — Сзади ведь…»

Он все-таки обернулся и, не успев закончить мысль, шустро крутанулся на сто восемьдесят градусов назад: никаких «ворот» позади не было, только тьма и тьма до самого горизонта. А на том месте, где они, по его расчету, вывалились «на эту строну», в полуметре над землей яростно крутилось плотное, ярко-белое даже в темноте, облако пара. Словно из двери жарко натопленной русской бани, распахнутой наружу, в крещенский мороз. Только самой двери не было и в помине.

«Мать честная! — охнул парень, суетливо пытаясь перекреститься непослушной рукой в толстой перчатке: гидроусилители „доспехов“ на такие экзерсисы были не слишком рассчитаны. — Как же мы обратно-то? Вот влипли, так влипли…»

Секунды тянулись медленно, словно резиновые, и, кабы не мигающие на стекле шлема светящиеся цифирки, казалось бы, что время вообще остановилось. Но секунды секундами, а с момента «нырка» прошло уже больше пяти минут, но никого из клубка пара больше не появлялось. Лежнев почувствовал вдруг давно позабытый дискомфорт: медленно, откуда-то из желудка, поднимающуюся волну паники, рождающую металлический привкус во рту, головокружение и некое раздвоение сознания. Казалось, что он одновременно лежит в тонком слое снега на чем-то твердом, словно асфальт, и парит в полутора метрах над собой, холодно и отстраненно следя за собой лежащим.

«Неужели никого больше не будет? — чуть не заорал он, до боли в пальцах вцепившись в стремительно остывающий металл пулемета. — Бросили нас в ледяной пустыне на верную погибель, ироды!!!»

— Слышь, Коля, — снова неузнаваемо хрипнуло в наушниках. — А где командир-то наш? Где ротмистр?

Странное дело, но при звуках знакомого голоса ледяной ужас, почти уже сковавший мозг, дал трещину и рассыпался ворохом сверкающих осколков, выпуская наружу волну огромного, всеобъемлющего облегчения — он не один! Рядом верный надежный товарищ! А вдвоем они ого-го-го! Сила!..

— Уснул что ли?

— Да нет, слышу… — находившийся еще в плену эйфории Николай не удержался от шутки: — Бесы, наверное, утащили твоего Воинова.

— Ты так не шути, — строго заметил Решетов, человек очень набожный и суесловия, особенно на такие вот скользкие темы, не терпевший. — Мы, можно сказать, на том свете очутились, а ты про бесов… Прости Господи мою душу грешную!

— Так, может, тут уже не наш Бог, а какой-то другой всем заправляет, — продолжал зубоскалить вахмистр, благополучно возвратившийся в привычное состояние духа: на миру — не в одиночку, и смерть красна! А уж чего-чего, а смерти бравый служака не боялся — он и счет потерял, сколько раз под ней ходил. — Магомет, например. Или я, вот, слыхал, Будда такой есть…

— Балаболка… — буркнул унтер-офицер. — Как есть — балаболка… Смотри, налижешься в аду раскаленных сковородок за свою болтливость.

— А ты зато непременно в рай попадешь! — никак не мог успокоиться, несмотря на жуть, царящую вокруг, Лежнев. — Потому как…

Но развить свою мысль он не успел, потому что из парного облака вдруг вывалился человек в таком же, как и у него «скафандре», поводя во все стороны стволом автомата.

Один, не двое.

— Э-э, Егор, — начал было солдат, но «выходец с того света» вдруг плюхнулся наземь, перекатился в сторону, укрывшись за факелом пара, и снег возле головы Лежнева брызнул черными колючими фонтанчиками.

— Атас! — успел крикнуть он, но что-то с таким грохотом, что заложило уши, ударило в шлем, солдата плашмя крутануло на скользком, будто мыло «асфальте», и его сознание померкло…

6

— Опять — двадцать пять…

Несомненно, уже можно было утверждать, что пилоты Гжарбиньского достигли поистине ювелирного мастерства: теперь они сбивали «потусторонних посланцев» исключительно при помощи пушек, поэтому бренные останки зондов не приходилось собирать по степи. Сбитые «Сулицы» падали аккуратными «тушками», практически не поврежденными в воздухе. В воздухе…

Увы, даже цельнометаллическая болванка при падении с одиннадцатикилометровой высоты, да столкнувшись с твердым препятствием… Что же говорить о довольно тонком устройстве? К тому же — с баком, заполненным «под завязку» топливом, в ряде случаев превращающимся в мощную взрывчатку.

Одним словом, на складе научно-исследовательского отдела хранилось уже целых шесть ракет в разной степени разрушения. Но сегодняшний случай был особенным…

— А если бы в доме кто-то жил?