Расколотые сны

– Если психоаналитик задается вопросом узнать, существуют ли в человеке несколько различных личностей, пациент способен придумать эти самые «чужеродные я» лишь затем, чтобы угодить своему доктору. Это весьма скользкая тема. Амитал натрия и гипноз могут имитировать или спровоцировать появление симптомов расщепления сознания у вполне нормальных пациентов.

– Значит, вы считаете, что сам психоаналитик, рискованно экспериментируя с гипнозом, способен изменить состояние пациента до такой степени, что тот может поверить во что угодно?

– Да, такие случаи бывали.

– Спасибо, доктор. Адвокат может приступить к перекрестному допросу.

– Все мы знаем о ваших заслугах, доктор, – обезоруживающе улыбнулся Дэвид. – Вы не только практикующий психиатр, но и преподаете в университете.

– Совершенно верно.

– Сколько лет вы являетесь наставником молодежи?

– Более пятнадцати.

– Потрясающе. И как у вас на все хватает времени? Наверное, вам приходится разрываться между преподаванием и практической работой?

– Нет, последние годы я только преподаю.

– Вот как? Последние годы? И давно вы оставили врачебную деятельность?

– Лет восемь назад, но я внимательно слежу за текущей литературой и в курсе всех последних исследований.

– Должен сказать, я нахожу это достойным всяческого уважения. Значит, вы много читаете. Поэтому и знакомы с термином «ятрогенность»?

– Разумеется.

– Скажите, много ли ваших бывших пациентов жаловались на расщепление сознания? Утверждали, что их телесную оболочку делят еще несколько человек, рожденных собственным воображением?

– Да нет…

– Немного? Сколько же? Человек двенадцать?

– Нет.

– Шесть?

Доктор покачал головой.

– Четыре?

Ответа Дэвид так и не дождался.

– Скажите, мистер Ради, вы вообще когда-нибудь видели больного, страдавшего этим недугом?

– Знаете, это трудно…

– Да или нет, доктор?

– Нет.

– Значит, вам известно о деперсонализации исключительно понаслышке и из литературы? Больше вопросов не имею.

Представитель обвинения вызвал еще шесть свидетелей, проявивших удивительное единодушние в своих показаниях. Микки Бреннан собрал девять ведущих психиатров страны, абсолютно уверенных в том, что расщепление сознания – выдумка преступников, старающихся выйти сухими из воды.

Версия обвинения была почти изложена. Когда последний свидетель в списке дал показания, судья Уильямс обратилась к Бреннану:

– Больше у вас нет свидетелей, мистер Бреннан?

– Нет, ваша честь. Но я хотел бы показать господам присяжным фотографии со сценами преступлений, сделанные после убийств…

– Ни в коем случае! – разъяренно прошипел Дэвид.

Судья повернула голову в его сторону:

– Что вы сказали, мистер Сингер?

– Я сказал…

Сейчас он сорвется, и тогда…

– Протестую, ваша честь, – поправился Дэвид. – Обвинение пытается настроить присяжных против…

– Протест отклонен. Все условия следовало выдвигать перед началом слушаний. Мистер Бреннан, можете показывать свои снимки.

Дэвид резко развернулся и пошел на место. Бреннан взял со своего стола пачку фотографий и раздал присяжным.

– Понимаю, леди и джентльмены, смотреть на это не слишком приятно, но мы собрались здесь, чтобы выяснить истину. И не давайте себя обмануть высокими словами, умными теориями, удобными предлогами и сказками о таинственных чужеродных «я», якобы убивавших людей. Перед вами трое мужчин, зверски и бесчеловечно убитых. Закон гласит, что кто-то должен платить за эти преступления. Дело каждого из вас позаботиться, чтобы правосудие свершилось.

Страшно был смотреть на лица присяжных, искаженные ужасом и неверием.

Обернувшись к судье, Бреннан объявил:

– Обвинение закончило допрос свидетелей, ваша честь.

Уильямс посмотрела на часы:

– Уже четыре. Заседание на сегодня закончено и возобновится в понедельник, в десять утра. Суд удаляется на два дня.

Глава 19

Эшли Паттерсон стоит на эшафоте прямо под свисающей петлей, но тут подбегает всполошенный полисмен и объясняет:

– Остановите казнь! Ее должны убить током!

Сцена мгновенно меняется, и Эшли уже прикована к электрическому стулу. Охранник тянется к выключателю, и в ушах Дэвида звенит пронзительный вопль Тессы Уильямс:

– Нет! По приговору ей следует ввести яд!

Дэвид пробудился и с сильно заколотившимся сердцем сел, растерянно оглядываясь. Пижама была насквозь мокрой от пота. Он попытался встать, но перед глазами все поплыло. В виски словно колотили тысячи маленьких молоточков, голова разрывалась от боли. Он коснулся своего лба. Горит, как в огне. Голова кружилась все сильнее, и Дэвид схватился за спинку кровати, боясь упасть.

– О нет, – простонал он. – Только не это!

Именно этого дня он ждал с таким нетерпением. Сегодня должен был начаться допрос свидетелей защиты.

Дэвид, шатаясь, поплелся в ванную и умылся холодной водой. В зеркале отражалось бледное растерянное лицо с огромными синими полукружьями под глазами.

Дэвид едва не опоздал к началу очередного слушания. Судья, обвинитель и присяжные уже заняли свои места.

– Прошу прощения за поздний приход, – прохрипел Дэвид. – Могу я подойти к вам, ваша честь?

– Пожалуйста.

Микки немедленно последовал за ним.