Расколотые сны

– По моему опыту, таких “я” иногда бывает до сотни. Элинор Такер наклонилась к Бреннану и что-то прошептала. Тот ухмыльнулся.

– Сколько времени вы имеете дело со случаями расщепления сознания, доктор Ашанти?

– Последние пятнадцать лет.

– Скажите, в сознании таких пациентов обычно доминирует одно из чужеродных “я”?

– Совершенно верно.

Некоторые присяжные принялись делать заметки.

– А “хозяин”, или свое “я”? Он знает о существовании чужеродных?

– Когда как. Бывает, что все “заместители” знают друг друга. Иногда знакомы между собой лишь некоторые. Но свое “я” обычно узнает о чужеродных исключительно после лечения.

– Вот как? Значит, деперсонализация излечима?

– Да, довольно часто, но исцеление наступает очень не скоро. Иногда на это требуется шесть-семь лет.

– В вашей практике были случаи выздоровления?

– Разумеется.

– Благодарю, доктор.

Дэвид снова вгляделся в сосредоточенные лица присяжных: “Заинтересовались, но еще далеко не убеждены”.

– Обвинение может начинать перекрестный допрос, – объявил он.

– Доктор Ашанти, – начал Бреннан, направляясь к свидетелю, – вы утверждаете, что не поленились прилететь сюда из самого Нью-Йорка, потому что хотели помочь?

– Совершенно верно.

– Ваш приезд не имеет ничего общего с тем фактом, что процесс широко освещается в прессе и ваше имя будет напечатано во всех газетах, а это всегда благотворно отражается на…

– Протестую! Обвинитель оскорбляет свидетеля!

– Протест отклонен.

– Я уже объяснил, почему оказался здесь, – невозмутимо откликнулся доктор, даже не повысив голоса.

– Прекрасно. Не могли бы вы приблизительно сказать, доктор, сколько душевнобольных пациентов прошло перед вами за пятнадцать лет?

– Трудно подсчитать. Сотни две, не меньше.

– И сколько было тех, кто страдал расщеплением сознания?

– С дюжину.

Бреннан с притворным удивлением воззрился на свидетеля.

– Из двухсот? Всего двенадцать?

– Э…, да. Видите ли…

– Нет, доктор, не вижу. Не вижу и в толк не возьму, почему вы с такой уверенностью мните себя экспертом в таком не совсем понятном деле. Двенадцать человек, согласитесь, не так уж много. Я был бы крайне обязан, если бы вы привели нам доказательства существования столь загадочной болезни, как деперсонализация.

– Когда вы говорите о доказательствах…

– Послушайте, доктор, здесь идет судебное заседание. И присяжные не могут принимать решения, основанные на заумных теориях и предположениях. Что, если подсудимая ненавидела убитых ею мужчин и, прикончив их, решила симулировать душевную болезнь с целью…

– Протестую! – громко воскликнул Дэвид. – Утверждение не имеет под собой конкретных оснований, и, кроме того, имеет место попытка дискредитировать свидетеля.

– Протест отклонен.

– Ваша честь…

– Сядьте, мистер Сингер.

Дэвид пронзил судью негодующим взглядом и сел.

– Итак, доктор, вы говорите, что методики, с помощью которой можно было бы доказать или опровергнуть наличие расщепления сознания у больных, не существует?

– К сожалению. Но…

– Благодарю вас, я все понял, – перебил Бреннан.

***

Вторым был доктор Ройс Сейлем.

– Доктор Сейлем, это вы обследовали мисс Паттерсон? – начал Дэвид.

– Я.

– И к какому пришли заключению?

– Мисс Паттерсон больна. Мой диагноз – расщепление сознания. У нее имеется два чужеродных “я”, называющих себя Тони Прескотт и Алетт Питере.

– Сама Эшли Паттерсон имеет над ними власть?

– Никакой. Когда они вытесняют “хозяина”, у нее начинается катативная амнезия.

– Не объясните ли подробнее, что это такое, доктор Сейлем?

– С удовольствием. Катативная амнезия – это состояние, при котором больной стремится выкинуть из памяти определенные личностно-значимые поступки и события. Иными словами, не сознает, где он и что делает. Подобного рода амнезия может продолжаться несколько минут, дней или даже недель.

– И в течение этого периода человек не ответственен за свои поступки?

– Именно так.

– Спасибо, доктор. Мистер Бреннан, свидетель ваш.

– Доктор Сейлем, вы консультант многих больниц и читаете лекции по всему миру?

– Да, сэр.

– Предполагаю, что среди ваших уважаемых коллег немало одаренных и блестящих психиатров?

– Я бы сказал, да.

– Следовательно, все придерживаются единого мнения относительно расщепления сознания?

– Нет.

– Что вы хотите этим сказать?

– Некоторые не признают такой болезни.

– То есть попросту не верят в нее…

– К сожалению.

– По-вашему, они не правы, а правы вы и ваши сторонники?

– Я лечил таких пациентов и знаю, что деперсонализация не так уж редко встречается. Когда…

– Позвольте задать вам вопрос. Предположим, подобная вещь действительно есть. Тогда ответьте, всегда ли “заместитель” приказывает “хозяину”, что делать? Велит “убей!”, и человек беспрекословно подчиняется.

– Когда как. Чужеродные “я” обладают различной степенью влияния.

– Так что “хозяин” вполне способен собой владеть?

– Иногда вполне.

– В большинстве случаев?

– Нет.

– Доктор; есть ли у вас доказательства существования деперсонализации?

– Я наблюдал определенные физические изменения в пациентах под гипнозом и уверен…

– Таковы ваши доводы?

– Да.