Расколотый меч (СИ)

Макаренко молча прижала пальцы к виску, поморщилась и кивнула в сторону центрального фонтана. От него, проскочив за смешанное оцепление, к нам неспешной походкой приближались три стихийника, и одинаковая, густо-фиолетовая, характерная для нейтралов-ментальников аура колыхалась над головами всех трех.

Скривился даже Игнатский, которого чудом поддерживали чары Макаренко. Ради такого случая босс пришел в себя.

Отдел Нейтралов – гаже и придумать нельзя. Есть и там нормальные люди, но в силу каких-то особенностей природы там их гораздо меньше, чем даже в Темном Отделе. В силу тех же аномалий в нейтралы чаще всего идут либо полные пофигисты, либо те, кто обожает медленную и нудную работу, а харизмы во всем питерском Сером Отделе меньше, чем в одном Веславе. Как я уже говорила, не все секторы нейтралов так уж отвратительны, но есть один особенный, прозванный Сектором Паранойи. Официально он – Сектор Внутреннего Контроля, но имя закрепилось после того, как кому-то из наших понадобилось уточнить что-то по делу о злоупотреблении стихийными силами, а замученная секретарь нейтралов возьми да и брякни в трубку: «Сектор Паранойи вас слушает». С тех пор прижилось.

Стоит пойти затяжным ливням или случиться пожару, как эти – тут как тут. Телепаты Сектора бродят по коридорам инертными тенями, заглядывают в дверь, просвечивают всем мозги и интересуются: а не ссорились ли наши маги воды? А не возомнил ли себя кто из Темных вторым Нероном?

Нужная работа, спору нет, но нервирует это изрядно. И конечно, именно людей этого самого сектора мы могли видеть перед собою, и даже Эдмус воздержался от вопроса «почему».

Потому что мы – феномены. Потому что мы были феноменами еще в наш второй призыв. А кое-кто так и в первый. Я, например.

Серые поздоровались вполне почтительно и даже соизволили представиться, а вообще-то с ними такое бывает редко. С места в карьер лезут людям в мозги. Нам выпало видеть перед собою команду-мечту: глава нейтралов, глава «Сектора Паранойи» и молодое дарование с напыщенным именем Олеандр.

Главный нейтрал Питера Побабко держался осторожно, а разговаривал извиняющимся тоном. Он всегда выглядел тихим офисным работником и всегда разговаривал так, что не мешало ему при случае мотать нервы своим коллегам из обоих Отделов.

– Понимаю, что задерживаю вас… неприятно, согласен, но это много времени не займет. Сравните это с простым рентгеном…

– Думаете, они Арку сами вызвали, а теперь конец света раньше настанет? – воинственно осведомилась Макаренко.

– Но эту аномалию с тремя призывами никто объяснить как-то не удосужился? – встрял Грушняк. Лет пятьдесят назад он перечитал Шерлока Холмса и вообразил себя великим сыщиком. Теперь вот ходил в сером плаще, пытался выглядеть незаметным и на всех накапывал компромат со скоростью бывалого гэбиста.

Макаренко чуть приподняла брови и королевским жестом пожала плечами.

– Это же Чумной, – бросила она свысока. После чего отплыла в сторонку, оставляя нас на растерзание нейтралам.

– В моем мире сказали бы «Это же Эдмус!» – наметил параллель шут. – Веслав, а кинжалами в тебя не бросаются?

– До сих пор никому в голову не приходило попробовать, – признался алхимик. Он уже имел очень раздраженный вид – в самый раз для человека, мысли которого сейчас подвергнутся сканированию.

– Не нужно злиться, – самым умиротворяющим тоном заговорил Йехар. – Поверьте, мы сами не представляем себе, почему Арка призывает нас так часто и с таким завидным постоянством, и если вам удастся это прояснить – что ж… мы будем вам благодарны.

Его никто не слушал. Побабко кивнул начальнику «параноиков», и тот с гордостью выдвинул вперед Олеандра.

– Молодое дарование! – представил он его заученным тоном.

Я знала, что он это скажет. «Дарование» в семнадцать лет отличалось недюжинными способностями на ментальном уровне. Что и обеспечило парню должность главного «шерстильщика мозгов» в его отделе. Мы с Олеандром встречались раз восемь – меня-то само собой, после второй миссии просветили чуть ли не по нервной клетке – и каждый раз это ничем хорошим для него не заканчивалось. Похоже, у меня при виде его высокомерной физиономии начинал действовать какой-то неизвестный рефлекс.

– А уклоняться от прямых в челюсть дарование умеет? – процедила Виола.

Вид у нее был очень грозный, несмотря на пляжное полотенце. Олеандр на угрозу ответил тем, что сделал рассудительный шаг назад и поймал взгляд Виолы.

Зрительный контакт для телепата был необязательным, все присутствующие это знали, но «молодое дарование» было еще и отчаянным буквоедом. Написано в старинных книжках: смотреть в глаза, как удав на кролика! Значит – ни шагу в сторону.

Впрочем, если смотреть на него и на Виолу – я бы еще поспорила, кто является кроликом, а кто удавом.

Напыщенность на лице парня разбавилась легкой сосредоточенностью человека, который просматривает информацию на ноутбуке. Потом озадаченностью. Потом очень большой озадаченностью. Потом он потряс головой, разорвал контакт и повернулся к своим:

– Мысленный поток не похож абсолютно ни на что. Он троичен!