Расколотый меч

— Цена. Свет ничего не дает просто так, верно? Нужно своего рода подвижничество, нужен долгий путь, да что там — если удастся мне Йехара откачать, можно его спросить, что там нужно. А мрак дает с готовностью и просто так. То есть, наперед. Но когда он потом потребует расплатиться.

Ушам не верю: Веслав откровенничает с Дамой, которую он знает без году неделя! Душу перед ней открывает! А мы, после того, что мы прошли — а там далеко не только огонь, вода и медные трубы! — нам он сказал о том, кто он такой, только после того, как молчать было уже нельзя?!

Да что я говорю — «сказал» — так, тему раскрыл, после того, как мы сами обо всем догадались!

— Что же требовалось от вас?

— А то вы не знаете.

Все-таки алхимик не мог не хамить, даже в особо лирические минуты своей жизни. Мне показалось, что в голосе Даллары, когда она заговорила, зазвучала жалость чуть ли не до слез:

— И вы, вместо того, чтобы избрать путь ненависти и мрака, ушли в алхимию и приняли Кодекс, вовсе отрекшись от любых чувств… Однако и Кодекс показался вам слишком большой платой — вы отказались и от него. Что вы пытались найти, отрекаясь от законов алхимии? Ведь не защиту же от Тени?

Веслав вспомнил о своем эликсире и торопливо забросил что-то в котелок — я услышала, как булькнула жидкость в нем. На сей раз он молчал так долго, что мне показалось: на сегодня откровения закончены. Эта мысль вызвала облегчение, я чуть было не заснула на самом деле, но алхимик заговорил опять:

— Вы видели Зелхеса? Я не собираюсь всю жизнь жить по этим дурацким нормам. Это обозначало бы — ни разу в жизни не улыбнуться, не знать вдохновения, черт, да я даже ругаться бы не смог!

— И любить, — все так же, с искренней жалостью, подхватила Даллара. — Вы любили когда-нибудь?

— Раньше нет.

— А сейчас?

Долгое молчание, прерываемое шипеньем котелка, в который явно неправильно бросили компонент.

— Может быть.

Оп-паньки! Виола оказалась права?! И я тоже оказалась права?!

Ка-ра-ул…

Дама больше не захотела развивать тему чувств — как будто опасалась, что может случайно нарваться на признание, а тогда ситуация усложнится еще больше (куда ж еще-то!). Но зато она призналась сама:

— Я не понимаю, почему вы участвуете в миссиях Арки. Рискуете собой уже в третий раз. Разве вам не все равно, в каком мире жить и проводить свои исследования?

— Ага, это вы к тому, что легче мне всё бросить, насыпать остальным мышьяка в супчик, да и заниматься себе алхимией в любом мире, куда меня забросит? — теперь в голосе у алхимика явственно зазвучал сарказм. — И вы меня укоряете за то, что я этого не сделал?

— Напротив — я благодарна вам. Сейчас вы пытаетесь спасти Йехара, хотя я не понимаю, что вами движет…

— Вы пришли понять, что мною движет?

— Как можно понять то, чего не знаете вы сами? Я пришла… просто потому что пришла. Потому что остался день…

— Да, — он говорил с усилием, но без страха. — Остался день.

Что-то звякнуло глухим, глиняным и наполненным звуком.

— Мы сейчас не в пиршественном зале, но я хотела бы, чтобы вы осушили вместе со мной прощальную чашу. Это традиция — перед боем. Знаю, что вы хотите сказать. С Йехаром мы успеем еще поговорить и пригубить вино. Но через день в бой идете вы. Не думайте, что я не ценю это…

Настолько ценит, что даже спиртное принесла с собой. И неужели тару тоже? Ах, нет, у алхимика всегда при себе запас кубков, колб и медных стаканчиков. И как же хочется вскочить и поинтересоваться, не надо ли им третьего!

— И за что у вас там пьют?

— Каждый определяет для себя. Но я бы хотела поднять эту чашу за одного человека…

— Который не человек. Да послушайте же вы! Я — Повелитель Тени. Сбежал от нее, да только следы не замел как следует, вот она и ходит за спиной. И однажды, я думаю, мне придется это принять. Хотя я и постараюсь, чтобы это случилось нескоро…

— Так пусть же то, что вы обрели, отказываясь от Кодекса, вам поможет в этой битве.

— За мое прошлое, — сквозь ресницы я увидела, как Веслав поднял кубок. — И за мое будущее! За будущее Короля Теней! И за настоящее, которое, как известно, всего лишь грань между тем и этим! Не чокаясь…

В голосе у него прозвучала веселая злость. Но Даллара не стала ничего говорить об этом мрачном тосте и пригубила вино, думая о чем-то своем.

Ушла она молча, не прощаясь и незаметно, после долгой тишины, когда они просто стояли друг напротив друга. Ушла, коснувшись на прощание его щеки. Мне захотелось протереть глаза, но я вовремя вспомнила, что вообще-то сплю.

Всё, господа. Мнение мое однозначно. Не повезло когда-то нашему рыцарю с Дамой. И с алхимиком ему тоже не повезло. И мне тоже не повезло с этим алхимиком, хотя нет, при чем тут я, это уж…

— Ах ты ж, чёрт, только не это!

Встревоженный голос Веслава эхом отдался в ушах, и моторные функции не подвели: я вскочила. Разумеется, одна из всех. И, конечно, тут же встретилась с алхимиком взглядом.

Это был не самый ласковый взгляд. Прямо скажем, и у василисков, небось, поласковее бывают.

— Что, не спится? — тихо, но с невообразимыми интонациями поинтересовался Веслав.

— А я привыкла рано вставать.

— Подслушивать тоже привыкла?