Расколотый меч

— Шутить будешь меньше, — буркнула я, переходя ко второй стреле. Рядом затрещали кусты, похоже, сюда пробивался большой отряд. Неудивительно: мы весь лес, наверное, перебудили.

— Не оглядывайтесь, — предупредил Веслав. Я и не собиралась: как раз вытаскивала из крыла спирита очередную стрелу. Операция требовала осторожности: все-таки крылья, инструмент тонкий.

— Начинай, — выдохнул Эдмус, на которого обезболивающее уже начало оказывать эффект (еще бы, вылакал полбутылки, и не отравился, просто чудо какое-то!). — С последней я сам…

Треск стал ближе. Потом еще ближе, послышались чьи-то голоса, но я уже закрыла глаза и ушла в целение.

Сначала плечо, похоже, там что-то серьезное, ну да, стрела задела плечевую артерию, поэтому так идет кровь. Сосредоточиться, представить процесс сращения, не забыть об образовании тромба, срастить сосуды — это прежде всего…

Спирит сдавленно охнул от боли: не самое приятное ощущение, когда в твоем теле заново соединяются разорванные сосуды, а лейкоциты и тромбоциты начинают работать в десятки раз быстрее.

Теперь крылья, жаль, не знаю, как они устроены, ну ладно, просто срастить ткань, нет, поздно, сил нет. Сзади какие-то испуганные крики, негромкий хлопок и мертвая, каменная тишина.

Я открыла глаза. Посмотрела на Эдмуса, у которого вид был такой, будто он принимал грязевую ванну.

— Извини. Больше никак.

— Ничего, — ответил шут, нервно слизывая с воротника болотного жука. — У нас вон Веслав мастер утешать. Мне их даже немного жалко!

Я оглянулась — и ведь прекрасно знала, что увижу…

Лес превратился в подобие Летнего Сада. Только здесь фигуры были средневековыми, и позы у них были не столь классическими: кто-то замер с открытым ртом и вытаращенными глазами, кто-то целится, еще один поскользнулся и упал…

С виду — то ли бродяги, то ли разбойники. Все — холодный мрамор. Да еще такой, что заглядеться можно: белый, черный, даже с розовыми прожилками…

— Это было обязательно? — уточнила я, поднимаясь из лужи на ноги. Алхимик наклонился и подобрал несколько камешков — возле себя и возле нас. Снимал защиту от «Горгоны».

— Нет, конечно! — отозвался он яростно. — Но ты ж меня знаешь: день не могу прожить, чтобы не убить никого. Природная кровожадность, от прадедушки-кавказца унаследовал. Еще обожаю мучить до завтрака белых пушистых котят с невинными глазами, а после ужина…

— Весл, хватит, — устало попросила я. — Ты всех накрыл «Горгоной»?

— А с чего, ты думаешь, я их подпустил так близко и даже дал в себя прицелиться? — Веслав пересек прогалину, приподнял полы своей дорожной одежины и присел на корточки рядом с Эдмусом: — Как — ты его не утопила?!

— Нет, но у меня такое чувство, что я вовек не отмоюсь, — прохрипел спирит, стирая с лица болотную грязь.

— Не льсти себе, ты стал только чище.

Веслав осмотрел не до конца сросшееся крыло спирита и поцокал языком. Потом начал неторопливо опустошать карманы.

— Эгей! — испуганно вскрикнул Эдмус, когда на свет появилась четвертая емкость. — Я лучше так похожу, и я понимаю — все эти рассуждения о том, что будет меньше мучиться…

— Не дури, — осек его Веслав. — Кроветвор. Заживляющее. Успокоительное…

— Это мне зачем, я спокоен как…как…

Но тут я залила в него мерный стаканчик успокоительного, и фраза закончилась звучным «буль».

— Универсальный антидот, — закончил Веслав мрачно. — На случай, если там была отрава.

К приему антидота бывший шут отнесся уже спокойно. Разве что поинтересовался потом:

— Что еще? Этого… топлива из вашего мира нет? Чтобы я быстрее летал?

— Скипидар могу дать, а вообще тебе мозгов бы, — ощетинился алхимик. — Где твоя стихия была в этот момент?

— Ну, я не уверен, я не спрашивал… но ты пробовал любить кого-нибудь, когда в тебя начинают палить во время полета? И глянь, кстати, какая нежность выражена на этих мраморных физиономиях. Они так и светятся моим медиумом, да?

Нет. Они как раз светились полным его отсутствием. Вообще, перед нами были физиономии явных дегенератов: заниженные лбы, выдающиеся вперед челюсти, чересчур запавшие или, наоборот, по-рачьи выпуклые глазки… м-да, встречали таких в родном городе по вечерам на скамейках с пивком, встречали… У многих заметны были шрамы на лицах, а одежда — самое разнообразное тряпье. Пестрое сборище, одним словом, да только…

Я нагнулась, пошарила в луже и выудила оттуда лук. По счастью, вывалился из чьих-то рук за секунду до действия «Горгоны». Отменное оружие: дальнобойный, мощный, даже я вижу, а еще я вижу, что лук не простой. Посередине вмурован словно бы маленький черный камушек, амулет.

— Какой-то наговор, — заметила я и покрутила оружие перед глазами. — Какой — мне определить трудно. Взять, что ли, с собой, поспрашивать… Одно ясно: если такое оружие было у всех, а такое и было, что-то стрелы летели очень уж одинаково, как-то это на шайку бродяг непохоже…

— Сворачивай мозговой штурм, — оборвал меня Веслав, оказываясь рядом. — И без того ясно, что они не грабить нас собирались. Сама хоть идти можешь? А то такое достижение выдала — болото вывела выше елок!