Расколотый Мир

Лив рассказала, прочертив руками на столе путь, который прошли они с Кридмуром.

Гости умолкли.

Улыбка на лице Уэйта застыла. Брэдли издал горький смешок, похожий на собачье тявканье. Жена Мортона прикрыла рот ладонью от изумления.

— Ясно, — сказал капитан. — Мы тоже шли сюда очень долго. Много месяцев. Почти год. От западной границы обитаемого мира до тихих плодородных дубов, среди которых и построили Новый Замысел. Теперь этот путь вчетверо короче. Мир сжимается, -— сказал капитан.

Лив продолжила:

— Меня преследует войско Линии. Они могут быть всего в нескольких днях пути отсюда. Господа, мы можем заключить союз с Джоном Кридмуром, который...

— Никогда! — Брэдли ударил кружкой по столу. — Нам снова придется сражаться. Наконец-то.

Гости ушли, и Мортон отправился спать. Салли пыталась отказаться от любой помощи с уборкой, но Лив ее не слушала. Она взяла метлу и принялась за дело.

Они разговорились. Лив задавала девушке осторожные вопросы, стараясь ее не напугать, и узнала, что Салли родилась в пути, и Новый Замысел — первое, что она помнит; что ее брат, подающий надежду молодой охранник, отлично стреляет из ружья и лука; что капитан Мортон очень добр; что Салли — учительница; что скоро будут танцы, такие же, как в прошлом году; и что...

— Доктор Брэдли показался мне злым, — сказала Лив.

Салли опустила темные глаза.

— Не знаю...

— Некоторые из вас хотят войны. Некоторые хотят вернуться во внешний мир и сражаться там.

— Не знаю, мэм.

— Сколько здесь солдат?

— Не знаю, мэм.

— На чьей стороне капитан Мортон?

— Я не знаю, мэм!

— Я не хотела тебя расстраивать. Я понимаю, Салли. Для того, кто провел здесь всю жизнь, растил детей в покое и одиночестве, все это кажется очень странным. Не дай бог все изменится. Старшим мужчинам, наверное, легче, они привыкли к войне. Доктору Брэдли и мистеру Пэкхэму, похоже, не терпится сразится и с Линией, и с Кридмуром — да и президенту Хобарту тоже, хотя он слишком молод, чтобы помнить войну. Судья Ратледж наверняка другого мнения. А что думает капитан Мортон?

Девушка мотнула головой и отвернулась.

— Простите, мэм. Мне не следует говорить о таких вещах.

Ее голос звучал безжизненно. Она нервно поглаживала свой округлый живот.

— Салли, а что, если найдется способ прекратить войну? Что, если существует тайна, которая положит конец и Стволам, и Линии, и вернет нам мир?

— Не знаю, мэм. Я не должна об этом говорить...

42. ЗМИЙ

Оставив дубы за спиной, Кридмур зашагал по голому камню. Перед ним, подобно копью, пронзавшему солнце, вставала гора. Солнце слепило так, что он едва мог смотреть. Камни плавились и сверкали. Зверь вел его по следу из крови и сброшенных чешуек, но в первую очередь — по электро-масляно-кислотному запаху мочи.

— Допустим, я отдам Генерала Рыцарям Труда. Они умеют постоять за себя в драке, и филиалы у них повсюду. Они ненавидят Линию так же, как любых начальников, — и они ненавидят вас, разбойников и лоботрясов. А заодно и меня, после того случая в Бичере. Хотя, возможно, они забудут старые обиды, если я доверю им тайну, способную изменить мир. Что скажете?

Ответа не было. Свобода думать о подобных вещах до сих пор возбуждала и ужасала его.

— Наверное, мы смогли бы все вместе укрыться в Безымянном Городе. Но кто знает, существует ли он вообще, и если да, то где? Да и, в любом случае, — что толку прятаться?

Он остановился, чтобы осмотреть камень, о который Зверь точил когти.

— Лично я в последние годы только и путаю, какие бароны, мэры и шерифы втайне на нашей стороне, а какие — втайне на стороне врага. И остались ли вообще те, которые открыто служат тому, кому служат. Так что политикам Генерала отдавать не стоит...

Края отметин, оставленных когтями Зверя, были зазубренными. Куда больше это напоминало царапины от дрели или циркулярной пилы, чем следы животного.

— ...равно как и Освободительному движению. Эти молодцы нынче не в моде — уж больно честные, хотя вообще-то ребята неплохие. Вопрос, воспользуются ли они Оружием — или просто начнут толкать о нем речи, запугивая весь белый свет?

Краем глаза он заметил выше по склону какое-то шевеление. Среди камней двигалась тень. Будь небо пасмурным, он принял бы ее за тень от облака. Но облаков не было, поэтому он вскочил и побежал за ней.

— А как насчет Республики? Кто он, тот бедолага в красном мундире — дезертир-одиночка? Или таких здесь много? Останься я с ними еще тогда, в юности, я бы погиб смертью храбрых в Блэккэпе или Ашере. Но, может, еще не поздно? Я мог бы принести им голову Змия в знак примирения!

Он перескочил через прогалину, затем прыгнул еще раз, уцепился за край каменного выступа, подтянулся, взобрался на очередной уровень и побежал дальше. Впереди меж камней что-то снова задвигалось. Сначала дернулись лапы, потом заходил из стороны в сторону длинный хвост, на котором угадывались шипы. Зверь оказался гораздо больше, чем думал Кридмур.

— Об этом еще напишут в газетах... Еще напишут!

Ночь наступила внезапно, и Кридмуру пришлось блуждать во тьме. Камни тенями нависли над ним. Он мотнул головой и протер глаза:

— Подсветите, пожалуйста...