Расколотый Мир

Патруль вынырнул перед ними из завесы грохочущего дождя. Больше дюжины линейных в черной, прилипшей к телам униформе. Они маршировали, опустив головы, и при виде Кридмура распахнули рты от усталости и удивления. Кридмур, похоже, поразился не меньше — казалось, даже его хищное чутье притупилось от ливня.

Он спихнул Генерала на руки Лив. Линейные подняли ружья, сражаясь с дождевыми потоками. Лив уложила Генерала в грязь и легла на живот рядом с ним.

Когда она подняла голову, Кридмура уже рядом не было. Она услышала выстрел Ствола, затем еще один, различила в пелене дождя красную вспышку и движущийся силуэт. Линейные в панике кричали.

Она видела, как падали на землю тела в черном — одно, другое, третье, четвертое — все, сколько их там было. Грязь почернела и залоснилась от крови, которую вскоре смыло дождем. Генерал пытался встать. Он выкрикивал бессмысленные приказы:

— Ко мне! Вперед, за Республику! Атакуйте с фланга их чертову пушку!

Лив какое-то время пыталась удержать его, потом отпустила. Он упал в скользкую кровавую грязь и, лежа на спине, выкрикивал в небо приказы. Выстрелы линейных казались глухой трескотней в сравнении с раскатистым грохотом Ствола Кридмура. Но вскоре он прекратился.

Лив расплакалась. Дождь смывал с ее лица грязь и слезы.

Кридмур поднял ее, поставил на ноги.

— Идемте.

Дождь прекратился внезапно. Тучи разошлись, мир осветило солнце. Все вокруг сияло так ярко, словно вот-вот загорится.

Они шли по широкой, глубокой лощине. Впереди вздымался огромный холм, поросший зелено-коричневыми кустами, похожий на женщину, лежащую на боку, а солнце над ним прожигало белые облака. Под ногами Лив грязь уже высыхала, краснела и трескалась.

Кридмур приставил ладонь козырьком к глазам и огляделся. Воздух чист, и на многие мили вокруг — ни следа линейных.

— На запад! — сказал он. — Скоро по солнцу ориентироваться будет уже нельзя, но пока что ясно, что запад — там. Так что вперед.

Он поднял Генерала на руки и начал взбираться по склону холма.

Они снова стояли среди сосен и цикуты, на холме, откуда открывался вид на долину. Каменистый склон спускался к пересохшему устью реки. Почему это устье осталось сухим после стольких дождей? Очень странное место.

Дно устья было усеяно чем-то сверкающим — возможно, золотом или алмазами.

На другой стороне долины простирался густой темный лес. Лив не знала, как называются эти деревья. Она смертельно устала и проголодалась, ей казалось, у нее жар.

Кридмур окинул взглядом лес вдалеке, одной рукой прикрывая глаза от солнца, а другую держа на Стволе.

— Говорят, если долго идти на запад, дойдешь до моря. Так сообщалось в донесениях той горстки безумцев, которой удалось туда добраться. Море... Такое же, как те старые моря, что ласкают и охлаждают водами древний дальний Восток, — заметил он, надеясь начать разговор.

Кридмур не устал, не заболел и не проголодался; такого с ним никогда не случалось.

— Но Западное Море — бурное, неистовое. Те немногие, кто его видел, говорят, что там трудно различить, где кончается земля и начинается море — слишком там все изменчиво, туманно, заболочено и отвратительно; слишком часто случаются грозы, дует страшный ветер, и ледники напоминают формой морские волны. А небо, говорят, пульсирует, и по нему ходят сине-зеленые волны звездного света. Само море холодное, испускает пар и бушует, как огонь. Я думаю, там должны обитать духи. Там, где мир незавершен, рождаются демоны. На самом краю мир разворачивается, точно скатерть. Но нам, по счастью, не нужно заходить так далеко. Наши преследовали сильно от нас отстали, и вскоре... Ага!

Он вытащил Ствол и выстрелил в дальний склон холма. Затем обернулся к Лив и улыбнулся.

— Олень. Теперь, Лив, у нас снова много еды! Оставайтесь здесь с нашим пожилым другом. Поговорите с ним. Помните о своем призвании, Лив: мы хотим, чтобы несчастный старик снова поправился и раскрыл нам свои тайны.

— Я не могу, Кридмур.

— Лив. Послушайте. Именно за этим вы здесь. Вполне возможно, что вы и рождены для этого. Генералу известно то, что может прекратить Великую Войну. Принести мир, Лив. Вам будут ставить памятники.

— Я не понимаю, о чем вы, Кридмур.

— Отлично. Славно, что мы разобрались. Беритесь за работу. Я скоро вернусь.

Он взял рюкзак и принялся искать в нем нож и веревку.

— Олень в нескольких милях отсюда. Что, если его съест другое животное?

Лив не нравилось отчаяние в своем голосе, но желудок сводило от голода.

А он ухмыльнулся:

— Какое животное осмелится это сделать?

Придерживая шляпу, он скатился по щебню с холма — так быстро и безрассудно, словно был гораздо моложе своих лет.

Когда Кридмур удалился — не настолько далеко, чтобы не видеть ее, но она надеялась, что он на нее не смотрит, — Лив принялась искать на земле острые камни. Затем отломила от ближайшего дерева сухую ветку. Дерево было крепким, и Лив ужаснулась тому, как ослабла. Она села на землю спиной к долине и попыталась заострить ветку и сделать из нее оружие. Ветка сломалась в ее руках. На то, чтоб расплакаться, уже не осталось сил.

Лив взяла себя в руки.