Расколотый мир

Кровь тех, кого она растила и кормила грудью, кого обнимала и в болезни, и в радости, заставила Иппоталию обезуметь – и тело инстинктивно, чтобы избавиться от боли, бросило ее к морю. Царица, пролетев над чудовищными волнами, рухнула в зеленоватую прозрачную воду, обезображенную пеной, – но и там не нашла она покоя. Зеваки, собравшиеся на набережной, оттесняемые оцеплением, наблюдали, как далеко впереди бушующий океан наливается ядовитой сияющей зеленью, а огромные валы с ревом, в котором ясно слышался невыносимый, горький, тонкий женский крик, поднимаются все выше и неохотно, сталкиваясь, начинают двигаться по кругу, образуя гигантский водоворот, иссекаемый ливнем. От пристани с режущим уши скрипом и скрежетом начало отводить, а потом и отрывать яхты и корабли, которые, как щепки, пошли по дуге… А из центра водоворота поднялась в воздух огромная, словно сотканная из воды и тумана женщина с прозрачными крыльями за спиной. На месте глаз были у нее черные провалы, а вместо рук из плеч исходили десятки водяных плетей, шевелящихся, как щупальца осьминога.

– Проклинаю, – прошептала она, и шепот этот шелестящим эхом пронесся над Маль-Сереной, – Матерью-Водой проклинаю всех тех, кто стал причиной смерти моих детей. Не будет вам отныне покоя на Туре! Вода станет вашим врагом, вашим судьей, вашим палачом. Захлебывайтесь, тоните, умирайте от жажды! Смерть! Смерть всем!

От нее пахнуло арктическим морозом – валы водоворота вокруг мгновенно покрылись тонким льдом, тут же полопавшимся, ливень на несколько мгновений превратился в снежную бурю, и холодовой вал проклятия, прокатившись по толпе людей и сделав из набережной каток, ушел в мир.

Морская царица повернула слепое лицо с черными провалами глаз к собравшимся на берегу людям – среди них сновали полицейские, приказывая разойтись, мигали огнями пожарные и спасательные машины, – но народ, словно завороженный, все прибывал и прибывал, хотя валы водоворота поднимались уже вровень с высоким скалистым берегом.

– Стоит ли жить, – крикнула Талия пронзительно, по-чаячьи, – если я не смогла защитить их? А вам, мои люди, стоит ли жить? Мы поили вас любовью и одаривали счастьем, но вы не отвели от детей моих смерть…

Она захрипела, забилась в воздухе, суматошно хлопая водяными крыльями, хватая себя за волосы руками-щупальцами, и, словно не сумев обуздать себя, закричала громко, тонко, на одной ноте. Валы водоворота обрушились в море; не успели еще испуганные люди перевести дух, как вода стала стремительно отступать, обнажая мокрый песок, оставляя в ямах рыбу, морские звезды и крабов. На набережную, заполненную тысячами человек, упала тишина – и тут же взорвалась криками паники. Народ, как единый организм, отпрянул от ограждения и побежал прочь от моря. А далеко-далеко за спиной царицы уже вставала тоненькая белая полоска воды, кажущаяся совсем узенькой и далекой, если не понимать расстояние.

Слишком хорошо на Маль-Серене знали, что означает отступающий океан. Многие еще помнили коронацию ныне сошедшей с ума от горя царицы. Островитяне тогда успели попрощаться с жизнью, прежде чем огромные волны цунами, движущиеся на берег, были рассеяны.

* * *

В замке Вейн в Дармоншире слуги спешно закрывали распахнувшиеся от внезапного ветра окна, поднимали сброшенные со стола блюда. Хозяин замка, хмурый и настороженный, периодически вдыхал длинным носом воздух и дергал ртом – и почти так же вел себя дракон Нории. Над замком разворачивалась буря; наконец ударил ливень, да такой, что за окнами воцарилась мгла.

Люк взял молодую жену за руку, невольно сжав ее, когда Марина попыталась вырвать ладонь, и очень любезно предложил гостям перейти в гостиную.

В этот момент у Мариана Байдека снова зазвонил телефон. Консорт застыл в дверном проеме, слушая говорящего, помрачнел еще больше, проговорил: «Да, конечно», – и обернулся к жене.

– Сейчас здесь будет Зигфрид, – сказал он. – Звонил Тандаджи, с ним связались из службы безопасности Маль-Серены, дали координаты. Иппоталии нужна помощь. Я пойду с тобой, Василина, поставь прямо сейчас щиты. Владыка?

– Конечно, барон, – пророкотал дракон. – Я помогу.

Василина вышла из Зеркала вслед за мужем, Нории и непреклонно шагнувшей в переход Ангелиной и в первый момент чуть не оглохла от рева моря. По их щитам тут же ударило ливнем. На узкой полосе песка под обрывающимся скалистым берегом – наверху белело ограждение набережной – уже стояли невозмутимый император Хань Ши со сложенными в рукава халата руками и Демьян Бермонт, сгорбившийся, как перед дракой. Глаза его были желты, он чуть слышно порыкивал. Оба тоже сверкали щитами. Рядом находились придворные маги Йеллоувиня, Бермонта и Маль-Серены и несколько серениток, лица которых были белы от ужаса.