Расколотый рыцарь

Его там не было. Никого из них не было. Я обследовала лужайки вокруг нас, но их не было видно. Они исчезли, как призраки в ночи.

— Куда они пошли? — спросила я Исайю, когда мои шаги замедлились.

— Они там. — Он потянул меня вперед. — Не волнуйся.

Я тяжело сглотнула, заставляя свои ноги идти в ногу с его темпом. Мои шаги были неровными и неустойчивыми. В моих шагах не было никакой силы. Исайя, по сути, тянул меня за собой.

— Я могу это сделать, — прошептала я.

— Ты можешь это сделать. — Он крепче сжал мою руку.

Мы продолжали идти к дому Маркуса. Ранее в гараже Дэш и Эммет хотели проехать мимо, чтобы осмотреть дом. Они знали, где живет Маркус, но не могли вспомнить подробностей о доме или участке.

Поэтому мы взяли одну из старых машин с задней площадки гаража, одну из немногих, которые работали, и забрались внутрь. Она пахла ржавчиной и грязью, когда мы ехали через весь город, Дэш и Эммет впереди, Исайя и я сзади. Лео остался с Брайс и ребенком.

Однажды мы проехали мимо дома Маркуса, и Дэш не сбавил скорость. Они с Эмметом даже не взглянули на входную дверь. Тем временем мое лицо было прижато к стеклу, и я за десять секунд запомнила все, что могла, о голубом хозяине ранчо.

Там была деревянная дверь и качели на крыльце.

Когда мы подошли к ней вечером, качели светились от верхнего света.

— Я буду вон там. За тем кустом. — Исайя указал вперед. До дома оставалось четыре дома.

— Хорошо.

Три дома.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже тебя люблю.

Два дома.

Мое сердце бешено колотилось.

Один дом.

Исайя остановился, вырвал свою руку из моей хватки и мягко подтолкнул меня вперед.

Никто из парней не подходил к дому, пока я не была там. Они не хотели рисковать, чтобы не сработала световая сигнализация, пока Маркус был внутри.

Тогда, пока я разговаривала с Маркусом у входа в дом, Дэш и Лео врывались через заднюю дверь. Исайя не хотел выпускать меня из виду, поэтому Дэш решил спрятаться за боковой дверью дома.

Я глотала воздух, делая один шаг за другим, пока не оказалась у основания тротуара, ведущего к входной двери. Я сжала руки в кулаки.

Я могу это сделать.

Я сделаю это для Исайи. Я сделаю это для папы. Я сделаю это для мамы.

Пошел ты, Маркус Вагнер.

Там, стоя прямо перед его домом, я знала, что смогу это сделать. Он украл у меня родителей. Если был шанс заставить его заплатить, я им воспользуюсь.

Я хотела сделать это.

Я сделала один шаг и уловила движение сбоку от себя. Исайя прокрался на лужайку между домом шефа и соседским домом. Его шаг совпадал с моим, но он старался не выходить слишком далеко вперед.

Когда я подошла к крыльцу, он спрятался за высоким кустом, полностью скрытым от глаз. Маркус мог увидеть его, только если бы он вышел на улицу и прошел половину тротуара.

Но он мог видеть меня. Исайя был там, наблюдая. Даже на расстоянии я могла опереться на его силу.

Я ступила на крыльцо и вышла на свет. И прежде чем я успела усомниться в себе, я ткнула пальцем в кнопку дверного звонка.

Мгновение спустя изнутри зажегся свет, осветив передний эркер.

Мои руки дрожали. Вот и все.

Замок на двери щелкнул, и в дверной проем вошел Маркус. Он был одет в то же самое, что и в участке, — рубашку на пуговицах и джинсы, но концы рубашки были расстегнуты и помяты.

— Женевьева? — Он сузил глаза и расправил плечи, уже настроившись на защиту.

Проклятье. Я была настолько вне игры. — Привет.

Это то, что я хотела сказать? Привет?

Мы были в жопе.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Не было смысла вести светскую беседу. Дэш посоветовал мне перейти к делу. В конце концов, мы собирались сделать сюрприз. Поэтому я стряхнула с себя грусть и представила мамино лицо.

— Ты любил ее.

Он моргнул.

— Ты любил ее. И ты убил ее, потому что она любила Дрейвена.

Один шаг, и он был снаружи, закрывая за собой дверь. Я отступила на край единственной ступеньки крыльца. Как и предупреждал Исайя, я не могла подпустить его слишком близко, потому что Маркус Вагнер не боялся ударить женщину.

— О чем ты говоришь? — усмехнулся он, его голос затих. Его жена, должно быть, внутри.

Время для лжи.

— После того как ты привел меня сегодня в участок, я задумалась. Мама рассказывала мне о мужчине, с которым она встречалась. Ли. Я мало что о нем знала, но мама говорила, что у них все серьезно. Ты показал мне это ожерелье, и я поняла, что после ее смерти я ни разу не просматривала ее вещи. Это было слишком больно.

Его глаза расширились, едва заметно, но я уловила это. Вина. Этот гребаный мудак был виновен.

Этот блеф должен был сработать. Он должен был сработать. Мое сердце забилось быстрее, но я изо всех сил старалась сохранять внешнее спокойствие.

— Сегодня я просмотрела ее вещи, — сказала я. — Ее украшения. Ее записные книжки. Ее фотографии.

— И?

— Почему она назвала тебя Ли? Это из-за твоей жены? Ты обещал оставить ее ради мамы?

Маркус поджал губы. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.