Расколовшаяся Луна (ЛП)

- Ты не сможешь, Пауль, - уговаривала его Джианна шёпотом. - Ты же видел, что он сделал с ней ... Не провоцируй его. Эли! - крикнула она, дрожа, но стараясь говорить разумным тоном учительницы. - Иди к нам, мы убежим. Он того не стоит. Пнуть женщину в живот ...

Мой взгляд заставил её остановиться - мой и Колина. Она, испугавшись, опустила веки и начала грызть нижнюю губу. Пауль снова хотел что-то сказать, но я опередила его.

- Пожалуйста, заткнитесь, хорошо? - набросилась я на обоих. - У нас для этого нет времени! Вы хотите, чтобы Францёз поднялся наверх и всех нас прикончил? Нет?

Они покачали головами, Джианна поспешно, а Пауль больше угрожающе, чем соглашаясь. Я снова обратила внимание на Тильмана, который в ожидании стоял рядом со мной.

- Теперь твоя очередь, - передала я приглушённо дальше, что только что получила от Колина. - Ты должен спуститься к Францёзу. Почему, собственно? - Я вопрошающе повернулась к Колину. Он опустил свои ресницы и прислонился, не двигаясь, к стене рядом с окном.

- Нам нужно проверить. Доказательство. - Это больше был не голос, только мрачное, агрессивное рычание. Если бы другие могли его слышать, то убежали бы.

- Ну, класс, - вздохнула я. Этого я не могла передать дальше. После всего, что они, должно быть, видели, они не отпустят Тильмана. Я посмотрела прямо на него. - Ты идёшь со мной?

- Конечно, - ответил он лаконично.

- Нет. Нетнетнетнет! - прогремела Джианна. - Оставайтесь здесь! Пожалуйста! Только не к монстру, там, внизу! И я не хочу оставаться здесь без вас с этим монстром! – Она, всхлипывая, указала на Колина, который задом поднялся по стене вверх и в странно выгнувшимся положении прилип к потолку. Его волосы, жужжа, извивались вокруг самих себя. - Посмотри!

- Смотри, - прошипела я предупреждающе. - Он медитирует. - Рот Джианны открылся.

- Медитирует? - повторила она ошеломлённо. - Ты шутишь? Пауль, скажи ты тоже хоть что-то!

Но Пауль только смотрела на нас молча, и это меня не удивляло. Для него было слишком много информации разом. И нельзя забывать и того, что четверть часа назад он чуть не перешёл через Иордан.

- Откуда ты вообще знаешь, что вам делать? Он ведь вовсе не говорит, - добавила Джианна сорвавшимся голосом.

- Я слышу его в моей голове, - ответила я спокойно. - Я слышу его мысли. Я чувствую, чего он хочет.

- Она действительно может это делать, - подтвердил Тильман также спокойно.

- Я этого не понимаю, - запричитала Джианна. - Ты чувствуешь, чего он хочет, да? Ты всё это время боялась, он хотел убить тебя ...

- Откуда ты это знаешь? - перебила я её резко.

- Ах, Боже мой, Эли, я это видела! Уже тогда, когда он привёз тебя на стоянку возле порта! Ты была такая странная. Ты его боялась!

- Мои чувства были всё это время верными, - ответила я упрямо, хотя моим словам не хватало никакого логического основания. - Они и сейчас верны.

- Эли, ты хоть вообще знаешь, что говоришь? - издевалась Джианна, которая из-за чистого эмансипационного ангажемента забыла про панику.

- Ты боялась его, и только что это действительно выглядело так, будто он хотел тебя убить. Блин, Эли, тебе ясно, что он с тобой сделал? Даже мой бывший не делал такого со мной! Это было мерзко до самого предела и к тому же излишне. Почему он пинает тебя, когда речь идёт о Францёзе? Ты можешь мне это объяснить? Нет, позволь мне сделать это за тебя: потому что ему нравится такое вытворять. Он демон!

- Я не могу сказать тебе, почему он сделал это, но я доверяю ему и хочу повиноваться ...

- Повиноваться? Чёрт, проснись, Эли, все это совершенно безумно, разве ты этого не замечаешь? - закричала Джианна.

- Джианна права. - Голос Пауля был мрачным от раздражения. - Он не человек, и, видимо, ему нравится мучить тебя ...

- Всё это чепуха, - прервал его Тильман. - Какой-то смысл должен был в этом быть.

- Торопитесь. Спорить вы сможете и позже, - прорычало в моей голове, и в этот раз даже я немного испугалась. С шипящим всплеском голубая пеня капала из уголка рта Колина на пол и въедалась в дерево.

- Фу, - пробормотала Джианна.

- Ты не видела Францёза. Он по-настоящему фу. Пошли, Тильман, нам пора. - Мы оставили других, не сказав больше ни слова. Но от меня не ускользнул взгляд Пауля, которым он смотрел мне вслед - такой растерянный, полный раскаяния и ненависти к себе. Он причинил мне боль. Потому что думал, что он виноват в том, что только что со мной случилось. Если бы он только знал, какими неважными казались воспоминания о боли по сравнению с миром, который подарил мне Колин в конце. Насколько больше должна была быть его собственная боль, доверится другому человеку, который так постыдно использовал и злоупотребил им в своём собственном помешательстве.

- Чего хочет Колин? - спросил Тильман по-деловому, когда мы в ногу спускались по лестнице.