Расколовшаяся Луна (ЛП)

Мама подозрительно наклонилась вперёд, чтобы посмотреть мне в глаза, что-то, в чём я отказывала ей с момента прибытия. А теперь я чуть сама себя не выдала. Так как она не знала ни о сексуальной перемене Пауля, ни о том, что он, по моему мнению, был атакован. Я утаила это от неё по нескольким причинам. Я не хотела испортить её радость при встрече, но прежде всего я не хотела выдать лучший аргумент заставить меня остаться здесь с ней, в безопасности. Но у меня также были сомнения предать Пауля. Он сам упоминал Францёза только вскользь, как коллегу, всё же остальное умалчивал. Кроме того, если я что-то упомяну об атаке, это только заставит маму заговорить с Паулем о Марах, и тогда он мог бы дочь и мать сдать в психушку вместе. Нет, я хотела, чтобы он считал маму нормальной. Хватало того, что я несла печать сумасшедшей. В противном случае, мы ещё уничтожим друг друга.

- Эли, ответь мне. Что выходит за рамки твоих возможностей?

- Ах, устный экзамен ... я почти не готовилась и ...

Мама с облегчением вздохнула.

- Если только это ... Даже если ты получишь четыре, то в общей сложности ты все равно будешь одной из лучших. Эли, в этом отношении я от тебя ничего не ожидаю, совсем ничего. Единственное, что я жду от тебя, - это то, что ты не последуешь папиным безумным требованиям. - Ага. Значит, все-таки, как я думала. Почему она сказала это так нерешительно? Я хотя и слышала искреннюю материнскую заботу, но её словам не хватало остроты.

- Я, э-э, нет. Нет, я хочу поступить в университет и ... - Я подошла к окну, чтобы мама не видела моего лица. Я ненавидела, когда приходилось лгать. И я была уверена, что моё выражение лица меня выдаст.

- Значит, всё-таки ты хочешь поступить в университет? - Голос мамы прозвучал далеко не доверчиво. Мне нельзя сейчас ни в коем случае поворачиваться к ней.

- Ну, что же, я ещё точно не знаю, но после экзамена я хочу поехать с Паулем назад в Гамбург и оглядеться в университете. Я хочу, чтобы Тильман сопровождал меня. Я уже спросила господина Шютц, возможно ли это. Паулю нужна помощь в галереи. - Паулю нужна помощь со сном. Нам нужно убить его Мара. Поэтому я должна снова оставить тебя одну и лгать тебе.

- Эли ... сядь-ка ко мне. - Мама похлопала рядом с собой по дивану. - Расскажи мне немного о Пауле. Как его квартира? Ты чувствуешь себя там комфортно?

- Она очень красивая. Со вкусом. - Прежде всего, игровая комната Пауля и крысы, которые карабкаются ночью по стенам дома. Но я была рада, что мы больше не говорили о папином задании. Может быть, мама не приняла его всерьёз, или же она была убеждена, что я его всё равно не выполню.

В принципе, это была правда. Так что я взяла себя в руки, подошла к дивану и села.

- У Пауля есть друзья? Или, может быть, даже девушка? Его мобильный часто звонит.

- Я точно не знаю. Может быть. - Можно ли было Францёза назвать его девушкой? Ведь это был именно он, кто преследовал Пауля по телефону, когда бы ему ни взбрело это в голову. Друзей у Пауля не было. Точно, у него вообще не было друзей. Там были только Францёз и истеричная собака ... и клиенты.

- Он слишком занят, - сказала я уклончиво, хотя это была следующая ложь. Работа Пауля была мечтой. Долго спишь, смастерил рамочку, забил пару гвоздей в стенку, повесил картины, пожал руки, хорошо поел.

- Пауль сказал мне, что ты была сильно больна. - Это простое предложение было полно тайного подтекста. Оно, по меньшей мере, имело двадцать тысяч скрытых сообщений, а я ни одно не хотела слышать.

- Теперь и ты завела ту же шарманку? Я не сумасшедшая!

- Я это знаю! - успокоила меня мама и хотела взять меня за руку. Я быстро засунула её в карман кофты. - Но ты изменилась. А Пауль рассказывал, что ты встречалась с Колином.

- Ах, а Пауль совсем не изменился, да? Ты на него хоть взглянула? - попыталась я отвлечь её.

Мама даже не приняла это во внимание.

- Пауля я не видела в течение многих лет. Тебя же, в последний раз, я видела три недели назад. Итак, ты встретилась с Колином ...

- Я не хочу говорить об этом, - сказала я резко.

- Он что-то сделал с тобой?

- Нет, не сделал! - воскликнула я так бурно, что это удивило меня саму. - Если что-то и было, то это я сама сделала. И как я уже сказала: я не хочу говорить об этом.

- Ты бы доверилась папе, если бы он был здесь? - Хотя холодное оцепенение снова усилилось, от меня не ускользнул подсознательный страх в мамином голосе. Она боялась, что её будет недостаточно. На самом же деле, всё было наоборот. Её было слишком много. Одного её присутствия было уже слишком много.

- Нет, - ответила я устало. - С папой я тоже не стала бы говорить об этом. - Внезапный пронзительный звонок телефона был для меня как избавление. Я тут же взяла трубку. На линии был господин Шютц. Но он хотел поговорить не с мамой, а со мной.