Расколовшаяся Луна (ЛП)

- Нет, не горит, - пронёсся глубокий голос Тильмана в темноте. Он прозвучал устало, а слова отделялись лишь неохотно от его языка. Нет. Никаких голов кабанов и никаких горящих волос ведьм. Я очень хорошо знала этот запах, и теперь, когда я проснулась, я сразу же смогла определить что это. Это был гашиш.

- Значит, всё-таки так, - сказала я разочарованно и включила свет. Тильман покоился на боку в своей кровати, перед ним - отлично свёрнутый косяк и пепельница. Он глубоко затянулся, коротко закашлял и тщательно затушил начатую сигарету. Я всегда находила этот липкий аромат травки отвратительным, и это не изменилось.

Тильман не отреагировал. Он поставил пепельницу сзади себя на письменный стол и лёг назад на кровать. Я сердито наблюдала, как его веки отяжелели, и ему пришлось моргнуть, чтобы держать их открытыми.

- Ты вообще понимаешь, почему ты здесь? - рявкнула я. - Это твой шанс, за который твой отец боролся, а ты провалил его в третью ночь! Или ты уже и до этого покуривал тут, в то время как я спала?

Тильман не ответил. Значит, так и было. Поэтому окно утром всегда было открыто нараспашку. Чтобы глупая Эли ничего не заметила.

- Послушай, так не пойдёт. Твой отец спрашивал меня, принимаешь ли ты наркотики, и я ответила ему, что нет. А теперь? Я тебе доверяла, не принимая в расчёт того, что твой отец является моим учителем ...

- Он был, Эли. Он был твоим учителем. Ты уже окончила гимназию, сдав экзамены на единицу. Порадуйся этому.

- Я не буду терпеть это, Тильман. Если ты и дальше будешь курить травку, то можешь отправляться домой. Или ты принимаешь ещё и другие вещи? Кокаин? Определённо, это хорошо тебе подойдёт.

- Боже, Эли, разве ты никогда не курила травки? Не делай из этого драмы.

- Нет, я никогда её не курила.

- Но, конечно, ты уже пила и курила ...

- До сих пор я не видела веской причины, чтобы повышать риск заболеть раком. Нет. И даже если бы это не причиняло вреда здоровью, сигареты воняют, и от них желтеют зубы.

- Почему, собственно, ты не пойдёшь в монастырь и немного не помолишься, Эли? - презрительно выпалил Тильман.

- Не можешь, пожалуйста, говорить немного тише? - попросила я его, прошипев. - Мой брат спит в соседней комнате, он определенно устал, вы ведь опять слишком поздно вернулись домой ... - Ай ай ай. Я уже звучала как жена, которой пренебрегают.

- Это потому, что он начинает работать только в обед. Могу я теперь поспать?

Не отвечая, я выбралась из кровати, открыла окно и схватила упаковку гашиша, которая лежала на письменном столе, чтобы бросить её в канал. Но Тильман был быстрее. Прежде чем я смогла поднять руку, он опрокинул меня на землю и вырвал пакет из рук.

- Ты этого не сделаешь, Эли ... - Его зубы сверкнули в полутьме, и он не предпринимал никаких действий, чтобы отпустить меня. - Мне нужна эта штука.

- Что же, поздравляю от души ...

- Нет, не то, что ты сейчас думаешь. Я не зависимый. Речь идёт не об опьянении. Мне она нужна для сна. Я больше не могу спать, Эли. Я лежу часами, не засыпая, страшно уставший, но ... мои мысли ... - Он указал на свою голову, но его левая рука продолжала меня крепко удерживать. - Они не успокаиваются. И когда я пару раз затянусь, то могу, по крайней мере, немного подремать. Нет никакой больше астмы, но и сна тоже. Вот почему я стал так плохо учиться. Я слишком устал, чтобы сосредоточиться, но не выгляжу уставшим, и этого ... этого никто не понимает ...

Наконец он ослабил хватку. Я вытянула пальцы из-под его рук и незаметно вытерла их о штаны пижамы.

- Тильман, жаль, что мне придётся тебе возразить. Но если тебе нужна эта штука, тогда ты зависимый. Это определение зависимости.

- Нет. Как я уже сказал, я делаю это не из-за опьянения. Я не пьянею. Это делает меня просто достаточно усталым, чтобы можно было уснуть. Я всё испробовал: валериану, и тёплое молоко с мёдом, и прогулку, и всё это дерьмо, но только с этим я могу немного поспать. Здесь у вас, я, по крайней мере, могу всхрапнуть с двух до четырёх, это больше, чем дома ... Я не хочу больше лежать без сна, понимаешь? Если так будет продолжаться, это сведёт меня с ума.

- Ты думаешь, это исходит от Тессы, не так ли? - Я присела на корточки на пол рядом с Тильманом. Доски были ледяными и казались странно влажными, как будто недавно были затоплены.

- Из-за чего, по-твоему, это ещё может быть?

- Как долго это продолжается?

- Да с осени. И не прерывалось.

- О Боже ... - Он с осени не проспал ни одной ночи полностью. Как он это выдерживал? Мы некоторое время молчали, в то время как дым от гашиша выветривался, а влажный воздух Шпайхерштадта заползал во все углы комнаты. Тупо я встала, чтобы закрыть окно, как внезапно до верха донёсся размеренный, тянущий всплеск, слишком размеренный и медленный, чтобы он мог исходить от крысы ...Нет, то, что там внизу бороздило воду, было тяжелее и больше. Намного больше. Я замерла, и Тильман тоже зачарованно прислушался.

- Это звучит так, будто кто-то плывёт, - высказал Тильман мои мысли. Внезапно я больше не могла двигаться. Моя рука упала обессилено вниз.