Раскоп у Волчьей сопки (СИ)

Владислав Сергеевич оставил студента в его же палатке и теперь шагал при лунном свете между вековых сосен. Настроение его переменилось. Вчерашняя уверенность сгинула. Чем ближе он подходил к цели, тем более разнонаправленные эмоции его одолевали. Профессор то чувствовал торжество от будущего триумфа, то сомневался в своей затее и впадал в уныние. Его порядком измотали эти скачки настроения. Вот и сейчас вампир думал о том, что под плитой может оказаться совсем не то, на что он надеется. Профессор перехватил поудобнее лопату и продолжил путь. Он старался отогнать сомнения, сосредоточиться на предстоящей задаче. В голову лезли разные мысли. И, чтобы сконцентрироваться на плане мести, Владислав Сергеевич представил образ Маши. Непрошено вместе с этим образом появились мысли о Вере, так похожей на его жену. У Профессора зародилось необъяснимое желание обладать ею, как стратилат владеет пиявцами.

«Успеется, – подумал вампир. – Сначала план и цель».

Выворотить плиту оказалось не так уж сложно. Профессор взялся за лопату и принялся копать. Вампир значительно сильнее человека, но даже при этом Владислав Сергеевич не сильно преуспел за целый час.

Через какое-то время Профессору пришлось сменить инструмент на более деликатный. Он добрался до захоронения. На вид оно казалось обычным: остатки скелета, ритуальные предметы. Странным было лишь отсутствие кистей и ступней. Владислав Сергеевич не придал этому значения. Вампира охватило чувство досады и разочарования. Пока Профессор продолжал расхищать чужую гробницу, им всё больше овладевало отчаяние. Конечно, он понимал: кровь не может быть живой, ей не сохраниться за столетия.

«Что-то здесь должно быть, – лихорадочно соображал Профессор. – Метафорическое выражение крови». Профессор нервными быстрыми движениями ощупывал находки, внимательно осматривал, бесцеремонно отбрасывал. Вампирское зрение позволяло ему увидеть больше, чем мог заметить человек. В тусклом лунном свете Профессор наконец обнаружил что-то между рёбрами останков.

Этот предмет напоминал миниатюрный кинжал, окисленный, покрытый окаменевшей почвой. Он хранил на себе следы векового пребывания в земле. Профессор испытал небывалое волнение. Он включил фонарь и принялся осматривать предмет, держа его в дрожащей руке. Когда первые эмоции схлынули, вампир стал аккуратно счищать вековой налёт. На рукояти кинжала угадывались символы. Вырезанные линии и завитки хорошо прощупывались пальцем.

«Вир», – прочитал Профессор.

Вампир недоумённо вглядывался в рукоять кинжала, не понимая, что нужно делать дальше. Останки стратилата, а может, и не вампира вовсе, давно истлели. Профессор не нашёл ответа и в плите. Время близилось к рассвету, а разгадка всё не приходила на ум. Почему-то вампиру казалось, что главное – найти то самое место. Он был настолько поглощён легендой о «червлёном волке», что упустил из виду главное: «А что потом?»

«Нет. Не может быть, чтобы не было ответа», – думал он.

– В-и-р, вир, – пробовал на слух Владислав Сергеевич.

Сочетание букв было странно знакомым. Профессор никак не мог уловить воспоминание об этом слове. Тянулись минута за минутой. Вампир сидел на коленях, склонившись над разграбленным могильником и мучительно думал. Вдруг яркой вспышкой предстал образ: Маша повела его в гости к своей коллеге. Среди прочего на стол подали кровяную колбасу. Коллега Маши, имя которой Владислав Сергеевич не помнил, была урождённой удмурткой.

«Виртырем», – всплыло в памяти.

«Виртырем – кровяная колбаса на удмуртском, – осенило Профессора. – Вир – кровь».

Теперь вампир не сомневался: найденный кинжал и есть метафорическая кровь.

«Только что с ним делать?»

Профессор пробовал проливать на него свою кровь – ничего. Тогда он призвал пиявцев с тушкой – одним из студентов. Использовал их кровь – тоже ничего, никакого результата.

– Идите прочь, – зло бросил Владислав Сергеевич после бесплодных попыток.

До того он считал, что всё поймёт, главное – найти. А теперь им овладело отчаяние.

«Старый дурак, – в сердцах ругал он себя. – Сказочка для детишек. Вот что это».

Появились первые предвестники рассвета. За сосняком заалел горизонт. Ветер гнал облака по небу. А стратилат боролся с разочарованием и ощущением бессмысленности своих надежд. Он посидел ещё немного, сжимая в руках ритуальный предмет. Потом сунул его за пазуху и стал возвращать на место плиту. Получилось неважно. Плита лежала криво и совсем не так, как раньше. Под ней угадывалась разрытая яма. Всюду были следы присутствия Профессора. Владислав Сергеевич провозился ещё какое-то время, маскируя разграбленную могилу.

«Ай, ладно», – подумал он, махнув рукой на бестолковое занятие.

Согласно его плану, археологи должны стать тушками его пиявцев. А значит, подконтрольными ему.

Профессор покидал раскоп в мрачном настроении.

«Надо заканчивать этот балаган», – рассуждал он.