Читаем Раскоп у Волчьей сопки (СИ) полностью

«Зачем я рассказала это?»

– Особенные люди – это какие? – спросил Саша.

В свете фонарей замаячила знакомая прогалина.

– Давай сначала устроимся. А потом ты мне расскажешь свою историю из детства, – произнесла Вера.

– Ладно.

Саша сам расстелил коврики и спальники. У него даже имелось средство от комаров – одеколон «Гвоздика». Пахло так себе, но Вера всё равно намазала шею и руки.

– Спасибо, – сказала она, протягивая флакончик.

Над макушками сосен ярко светила луна, создавая серые холодные тени. Вера выключила фонарик, села и стала подставлять ладонь сумрачному свету. Руку ярко очерчивал белый лунный свет.

– Так светло. И всё видно, – удивлённо заметила Вера.

Саша тоже выключил фонарик, устроился рядом.

– Ну да. Ночь же ясная. Ну ты даёшь, Вер. Луны не видела? – усмехнулся он.

– Вот так не видела.

Высокие сосновые стволы отбрасывали длинные тени. Лесную прогалину заполнял необыкновенный свет.

– Ой, я же на находку не посмотрела, – вспомнила Вера.

– Давай посмотрим.

В находке, на первый взгляд, не было ничего особенного. Из почвы выпирал крупный каменный край, аккуратно расчищенный сантиметров на двадцать. Он не вызвал интереса у Веры. Она была увлечена лунным светом, ночным лесом и Сашей.

Когда они снова сидели близко друг к другу, Саша задал вопрос:

– Так особенные люди – это какие?

Вера задумалась, а потом ответила:

– Увлечённые чем-то, влюблённые в своё дело. Наверное, это те, кто может поведать интересную историю.

– О чём историю?

– Неважно о чём.

Саша смотрел недоумённо. А Вера никак не могла подобрать слова, чтобы точно объяснить.

– Например, – сказала она. – Папин школьный друг, он физик. Часто к нам приходит. Так вот. Когда он говорит о своей работе, скучные и непонятные формулы превращаются в увлекательные истории.

– Мм. А я чем увлечён по-твоему?

Вера сразу подумала про спорт, но не стала этого говорить. Она начала размышлять о том, почему вообще влюбилась в Сашу.

«Он красивый, умный, добрый и внимательный». Теперь она знала, что целоваться с ним очень приятно.

«Пожалуй, этого достаточно с лихвой».

Умного ответа Вера не придумала и поэтому поцеловала его, потом прошептала:

– Ты самый особенный.

Саша отодвинул волосы с её лица.

– Кажется, мне очень повезло, – тихо произнёс он.

Вера прижалась к нему. И новый поцелуй был другим, чувственным и требовательным.

Неожиданно раздался треск и шорох. Вера подскочила. Саша включил фонарик и стал водить лучом по кустам. Движения не было. Какое-то время оба всматривались туда, откуда раздался звук.

– Напугалась?

Вера молчала. Сказочный флёр волшебного леса исчез. К ней вернулось предчувствие беды.

– Тебе, наверное, здесь жутко, – повторил Саша и обнял Веру, как маленькую.

Вера вдруг подумала, что он видит её совсем другой, дорисовывая образ желанными чертами.

Она не боялась. Её снедало предчувствие. Так проявляются признаки смертельной болезни, в намёках и полутенях. Когда человек ещё не знает, но чувствует, что что-то не так.

– Нет, – холодно ответила Вера и растянулась на спальнике.

Саша лёг рядом и уставился вверх. Оба молчали. Шорохов больше не было. Лишь стрекотали кузнечики в кустах и жужжало комарьё.

Лунный свет разливался на весь небосклон. Только в уголках, у макушек сосен, скромно мерцали маленькие точки. В душном воздухе чувствовался хвойный аромат.

Пауза затянулась, и, чтобы прервать молчание, Вера спросила:

– А что тебе нравится?

Саша повернул к ней лицо.

– Из чего?

– Ну не знаю. Какие фильмы и книги?

Саша молчал, прикидывая что-то в уме.

– Стругацкие, – сообщил он. – А фильмы, не знаю. Последним смотрел «Кин-Дза-Дза». Нормально, понравился.

Вера оживилась.

– А у Стругацких что больше нравится? Какой любимый роман?

Саша долго думал, а потом ответил:

– Наверное, «Стажёры». А так много чего любимого.

– Мм. Думала, назовёшь «Обитаемый остров» или «Пикник на обочине». Мне тоже нравится, только…

Вера задумалась. Саша накрыл тонкие девичьи пальцы своей ладонью. Они лежали, глядя в ночное небо и держась за руки.

– Чего только?

– Как бы объяснить? – начала Вера. – Там положительные герои во всём хорошие, идеальные, правильные. А отрицательные во всём негодяи. Слишком однозначно, что ли.

– Ну а чего ты хотела? Это писалось в шестидесятые, – ответил Саша, как бы говоря, что других героев в печать бы не пропустили. – Я вот хотел бы быть вакуум сварщиком, – мечтательно заметил он. – Вер, а почему у тебя все герои такие? Не хорошие и не плохие. А будто они до конца не решили, на чьей стороне.

– Что? – Вера подскочила от неожиданности. – Ты читал?

– Читал, – с улыбкой произнёс Саша.

Вера вопросительно посмотрела ему в лицо.

– Алке давала свои тетрадки? – Саша ответил вопросом на вопрос и, не дожидаясь Вериной реакции, продолжил: – Ну вот. А она мне дала.

– Ну Алла! Подруга, блин. Без разрешения, не сказала ничего, – рассердилась Вера.

– Я её очень попросил, – улыбаясь, поделился Саша.

Но Вера сидела, надувшись.

– Думаю, она гордится тобой. И завидует немного, – заключил Саша.

«Завидует? Алла? Всегда уверенная в себе, весёлая, компанейская, яркая, заметная в любом окружении. Как она может завидовать? Пусть и немного».

Перейти на страницу:

Похожие книги