"Раскопанная Библия"

Как отметил Альбрехт Альт, урожай яровых зерновых совпадает с высыханием пастбищ на краю пустыни, и естественное перемещение скотоводов и их стад назад к хорошо поливаемым сельскохозяйственным районам поощряет и даже вынуждает сотрудничество между двумя группами. По крайней мере, скотоводов можно было нанять в качестве сезонных сельскохозяйственных рабочих, а их стадам можно было разрешить пастись в стерне собранного поля. Но во многих случаях скотоводы и крестьяне могли быть членами одной общины, чьи кочевые члены зимой бродили по пустынной степи, в то время как оседлые члены оставались, чтобы подготовить и засадить деревенские поля.

Исследование природы кочевого скотоводства предположило, что старые представления о постепенном преобразовании древних израильтян из кочевников на крестьян должны быть перевёрнуты вверх дном. С антропологической точки зрения израильские скотоводы и ханаанские крестьяне принадлежали к одной и той же экономической системе. Если бы не было существенного перемещения населения, её источником могли быть только заселённые районы, и это преобразование было бы, по словам историка Джона Люка, «к степи и пустыне, а не из пустыни к посевам».

Потом Джордж Менденҳолл, смелый библеист из Университета Мичигана, с одинаковым презрением отверг как иммиграционную, так и завоевательную теорию израильского заселения. На протяжении многих лет Менденҳолл был гласом вопиющего в пустыне библеистики, утверждая, что появление израильской религии и племенной конфедерации можно объяснить только на основе внутреннего общественного развития Ханаана в позднем бронзовом веке. Ещё в 1947 году он пересмотрел свидетельства писем из Тель-эль-Амарна и был одним из первых, кто пришёл к выводу, что Апиру, которые некоторыми учёные были идентифицированы как евреи, были вовсе не этнической группой, а вполне определённым социальным классом.

Менденҳолл утверждал, что города-государства Ханаана эпохи поздней бронзы были организованы в очень стратифицированные общества, с царём или мэром на вершине пирамиды, князьями, чиновниками двора, и колесничими воинами сразу под ней, и сельскими крестьянами в её основе. Апиру, по-видимому, были вне этой модели организации и они, похоже, угрожали общественному порядку в целом ряде направлений. Менденҳолл и другие отметили, что Апиру, хотя первоначально и вели оседлый образ жизни, ушли из системы городов и сёл, иногда для службы в качестве наёмников за более высокую плату. А когда эта работа не предвиделась, некоторые Апиру активно поощряли крестьян к восстанию.

Обстановкой для таких социальных волнений, утверждал Менденҳолл, был конфликт не между кочевниками и оседлым населением, а между сельским населением и правителями городов-государств. Письма из Тель-эль-Амарна свидетельствуют о нужде и всё более обременительных взысканиях царями и их египетскими хозяевами продуктов сельского хозяйства и скотоводства. Не удивительно, что Апиру имели большой успех в разжигании недовольства крестьян и что многие ханаанские города были разрушены в то время. Ханаанские города поздней бронзы были не более чем административные центры региональных феодальных режимов. Их уничтожение было не только военной победой. Это было также эффективным уничтожением экономической системы, которую поддерживал город.