Раскопки с миллиардером

— Это не важно, потому что она меня ненавидит, — проскулил Джонатан. Он так сильно сжал стакан, Кейд испугался, что тот может разлететься на мелкие кусочки. — Я бы не задумываясь отказался от этого, только чтобы она снова меня полюбила.

— Я сомневаюсь, что она тебя ненавидит, — тихо добавил Кейд. — Будь это правда, она бы так за тебя не переживала.

— Да что ты об этом знаешь? Ты никогда не терял любимую. У тебя просто идеальная жизнь.

— Идеальная, — с усмешкой повторил Кейд. — Мы решили пооткровенничать? Ну ладно. — Он наклонился вперед и налил себе полный стакан скотча, не глядя на Джонатана. — Я любил и терял, как и ты.

— Кого? — Джонатан не поверил ему. Кейд придумывает, чтобы Джонатану стало лучше.

Блондин сделал глоток, ненадолго задумавшись, а потом посмотрел на друга. — Дафну Петти, — четко проговорил он.

Кого? Имя знакомое, но мозг Джонатана отказывался вспоминать. — Это должно мне о чем-то говорить?

Кейд выглядел опечаленным. — Ты, похоже, единственный, кто не знает это имя. Сестра Одри. Одри, жены Риза. — Когда Джонатан продолжал смотреть на него с непониманием, Кейд продолжил. — Риза Дюрама? Твоего друга по Братству? Нашего блядуна? Дафна — сестра-близняшка его жены. Она певица. Та, в фиолетовом парике, татуировках и крошечных бикини?

В глазах загорелся огонек. — Это не она была на обложке мужского журнала в прошлом месяце?

— Возможно.

— Ага, кажется, я дрочил на эту фотку. — Это не так. Вайолет была единственной, на кого у него вставал. Он так сказал, чтобы стереть с лица Кейда радостную улыбку.

— Мудак.

— Так ты ее любишь? — Если он думал о той девушке, то она была отвязной и, мягко говоря, неуравновешенной. Такая явно не подходит Кейду. — Певицу?

— Я любил ее в юности, — Кейд смотрел на дно своего стакана. — Она стала знаменитой и изменилась. Она уже не та, что была раньше, и я не знаю, что делать. Одно я знаю наверняка, я потерял ту, в кого был влюблен. — Он слабо улыбнулся. — Так ты тут не единственный страдающий. Что Джонатан был удивлен услышать такое от друга. — Да, но ты не разрушал ее жизнь, ведь так?

— Нет, она сама неплохо с этим справляется.

— Вот, а я уничтожил Вайолет. — Джонатан вспомнил боль в ее взгляде. Ребенка. У них был ребенок, а он ничего об этом не знал. Она потеряла его после возвращения домой. Случилось ли это потому, что она чувствовала себя несчастной и брошенной? Вероятно. И это все была его вина. Он этого он лишь еще больше себя возненавидел. — Кейд, я мечтал о ней 10 лет. Скучал каждую минуту. А теперь я узнал, что она меня презирает и будет презирать до конца жизни. Это как удар ножом в самое сердце. Мне никогда не удастся ее вернуть. Никогда.

— Может, сейчас самое время начать все заново? — предположил Кейд. — Прошло 10 лет. Вы оба изменились.

Возможно. Он просто не знал, даст ли Вайолет ему еще один шанс. 10 лет назад он крупно облажался, и у него может не быть возможности загладить свою вину.

***

Несколькими часами позже в ее дверь кто-то постучал, как раз перед тем, как она собиралась лечь спать. Она накинула халат и с любопытством пошла к двери, и посмотрела в глазок. Кейд. Вайолет открыла дверь. — Все хорошо?

Кейд едва заметно улыбнулся. — Если коротко, он снова напился.

— Не удивительно. Он напивался последние несколько дней. Я совершенно уверена, он в таком состоянии большую часть нашего времени вместе.

— В данный момент он совершенно в себе, — ответил Кейд, поглядывая в сторону коридора. Вайолет выглянула из-за двери и увидела мужчину, ссутулившегося на стуле в дальнем конце коридора. В руке тот держал бутылку.

— Да, я вижу, какой он несчастный, — сухо ответила она. — Готова поспорить, во всем он винит меня, да?

— На самом деле нет. Даже наоборот, он во всем винит себя, — Кейд посмотрел на нее, затем опять на друга. — Он уверен в том, что разрушил не только свою жизнь, но и твою, и теперь корит себя за это.

Вайолет стало жалко Джонатана. — Ну, можешь его заверить — со мной все в порядке.

— Я бы с удовольствием, если бы мог до него достучаться.

— Что ты имеешь в виду?

— Он постоянно читает стихи, смотри. — Кейд сделал несколько шагов по коридору. — Эй, Джонатан? Готов подняться в номер?

— Я ребенок, и ребенок она,

У моря на крае земли,

Но любили любовью, что больше любви,

Мы, или Аннабель Ли! — пропел пьяный голос в коридоре. 

В ответ из соседнего номера послышался стук в стену. Вайолет прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Тут не было ничего забавного. Совершенно ничего. — Это стих Эдгара Алана По?

— Так вот это что, — скривился Кейд. — Отвратительные стихи.

— Думаю да. У меня был курс литературы в колледже. А стихи мне кажутся знакомыми. — У нее углубленный курс литературы, но она не знала, что Джонатан знал стихи. Интересно, он полюбил их после их расставания или любил всегда, только она этого раньше не замечала. — Значит, тебе не удалось отговорить его пить?