Раскрыть ладони

Кошелёк звякнул неожиданно громко, и я, запустив туда руку и пересчитав монеты, покачал головой:

— Здесь слишком много.

— Разве?

— Мы договаривались о двух «орлах», а вы даёте три.

Убийца возмущённо фыркнул:

— Ну, с головой у тебя точно, не всё хорошо! Считай, третья монета за усердие. Пойдёт?

— Я всегда работаю одинаково.

— Обиделся? Да я не хотел сказать, что ты можешь что-то делать, спустя рукава! Я просто хочу накинуть сверху от оговоренной цены. Желание у меня такое. Не имею права?

— Имеете. Только если ваше желание возникло из-за жалости...

Крюками пальцев он зацепил меня за плечо и притянул к себе:

— Гордый, да? Нищий, но гордый? Так ты никогда в люди не выбьешься!

— А я и не собираюсь. Мне не нужно место среди людей, которые лгут друг другу и воруют друг у друга.

Шумный выдох прямо в лицо едва не сбил мне дыхание, а миг спустя Тень уже оказалась в нескольких шагах поодаль.

— Дурак ты.

В обращённых ко мне словах явственно слышалось сожаление, но происхождение его оставалось неясным: то ли были обмануты собственные ожидания, то ли заказчика удручала моя упёртость.

А тем не менее, всё просто. Для меня. Стоит только уступить и взять деньги сверх договорённости, привыкнешь получать больше, чем заслуживаешь. И с каждым разом будешь требовать прибавки всё настойчивее, забывая о том, что Дар нуждается в непрерывном совершенствовании... Пока не застынешь на одном месте, разучившись двигаться вперёд.

Жить богато? Заманчиво. Но мне пока ещё хочется жить достойно. Не стыдясь своей работы. Не стыдясь самого себя.

— Может, и дурак. Но лишнего всё равно не возьму.

Я метнул лишнюю монету в сторону убийцы и, судя по отсутствию звона, деньги благополучно вернулись в руку владельца. Ну и славно, можно возвращаться.

— Эй, но ещё заказ-то примешь, если понадобится? — задали вопрос моей спине.

— Приму.

— Лады! Тогда до встречи!

Я не стал прощаться, зябко передёрнув плечами и ускорив шаг.

Да, я обиделся. И что? Если бы мы оговаривали надбавку за срочность или другие услуги, я бы принял плату. Но просто так? Не люблю чувствовать себя обязанным, потому никогда не беру деньги вперёд. И ненавижу подобное проявление жалости. Я могу заработать себе на жизнь, понятно? И мне хватает того, что у меня есть. Пока хватает. Вот перестанет хватать, тогда и... Буду чесаться о большем. Но не надо лезть ко мне с жалостью! Не надо!

— Господин желает развлечься?

Ну вот, стоило свернуть за угол, тут же наткнулся на гулящую девицу. Нет, милочка, с уличными красотками сводить знакомство поостерегусь. А то потом никаких денег на лекарей не хватит!

— Господин не желает.

— Совсем недорого! Всего десяток медяков!

Ещё и за рукав хватается... Пытаюсь высвободить одежду, но девица прижимается плотнее и начинает шарить руками по моему телу. И похоже, намереваясь вовсе не доставлять мне удовольствие, а наоборот.

— Брысь отсюда!

Грубо обращаться с женщиной — последнее дело, но расставаться с честно заработанными деньгами не собираюсь: девица отшатывается, теряет равновесие и падает, тут же начиная оглашать округу скорбными жалобами на дурно воспитанного господина. Я не совсем понимаю смысл воплей посреди безлюдной и беспробудно спящей улицы, но как только от стены дома отлепляется крепко сбитая фигура, всё становится ясным. Должно быть, они за мной следили и теперь рассчитывают поживиться. А на случай, если сюда доберётся патруль Городской стражи, мужик заявит, что я сам приставал к, скажем, его родной и безмерно любимой сестрице, а он вступился за честь семьи.

Да, примерно так и окажется. Самое смешное, мне было бы безопаснее и проще отдать им деньги и остаться целым и невредимым, но... Нет уж. Не сегодня. Да, я ни разу не участвовал в уличных драках. Но кто сказал, что я не умею драться?

— Ты это... Зачем девку тронул?

Говоря по правде, трогать первой начала она. Но моего новоявленного собеседника установление истины не интересует, а потому нет смысла растекаться в извинениях и объяснениях:

— Тебя не спросил.

— Дык, за потрог монету гнать надобно... Смекаешь?

— Было бы что трогать!

А девица, кстати говоря, не самого приятного вида. Тощая, от одежды шибает таким ароматом, что хочется зажать нос. И заступничек не лучше... Здоровый, зараза. Но ничего, каким бы он ни был, управа найдётся. Особенно, если упорно искать.

— Не заплатишь, стало быть?

— А ты смекалистый малый!

Продолжать обмен угрозами и колкостями больше не было нужно: здоровяк бросился в атаку, видимо, намереваясь вмять меня в стену и оглушить, а потом спокойно обшарить неподвижное тело.

Занавеси качнулись, липкой паутиной зацепились за движущуюся фигуру, натянулись парусами, вдоль которых так удобно скользить, не задевая никого и ничего...

Он не ожидал, что я смогу увернуться, но первая же неудача настроила нападающего на серьёзный лад, коротко скрежетнул извлекаемый из ножен клинок, и тёмно-серая тень лезвия полукругом метнулась ко мне.