Раскрыть ладони

Беззастенчивая ложь. Но как ещё можно заинтересовать торговца? Только соблазнив выручкой.

— О-о-о... Я так и знал, что будет успех! Я сразу сказал Эвину: у тебя настоящий талант!

Знакомое имечко...

Постойте-ка! Я мог бы догадаться и сам. Тьфу! Собственными же руками убедился в неряшливости юного мага! Позор на мою седую... нет, просто на голову. Правда, я и предположить не мог, что...

— Эвин — это мастер, зачаровавший амулет?

— Ага. Только не совсем мастер.

— То есть?

Паренёк перегнулся через прилавок и заговорщицким шёпотом поведал:

— Он ещё учится.

— А! Ясно. Но тогда каким же образом...

— Я ему передам заказ, а он сделает. Через пару дней приходите, только с отцом не говорите, а дождитесь меня.

— Разумеется, разумеется!

Все преследуют свою выгоду. Все, без исключения. Но почему мне стыдно лукавить и обманывать, даже выясняя подробности для исполнения благого дела, а юнец, толком в жизни ещё ничему не научившийся, спокойненько нарушает закон, торгуя из-под полы творениями того, кто пока не имеет права выставлять свою волшбу на продажу? Даже хуже. Если Эвин не научится работать тщательно, его поделки...

Да пошло оно всё за Порог! У наставников Анклава не достаёт сил, чтобы объяснить парню простую истину? Зато у меня достанет!

* * *

— Ahnn’ari Эвин ещё не вернулся с занятий, — надменным тоном сообщила старушка, присматривающая за порядком в башне, отведённой для проживания учеников.

— Я подожду.

Мне постарались преградить дорогу:

— Не в наших правилах...

— Dyen Трэммин просил меня поговорить с юношей.

— Господин Распорядитель? Ну, если он сам....

Имя моего нелюбимого дядюшки поистине волшебно действует на добрую половину служек Обители. Чем он их ухитрился запугать? Конечно, можно предположить благоговейное уважение, но я предпочитаю верить своим ощущениям, которые всегда заявляли мне одно: Трэммин — нечистый на руку человек.

Прикрываю за собой дверь, лишая любопытную старушку возможности подглядывать. А неплохо живут ученички!

Комната светлая, пусть немного узковатая, но зато уютная. И сенник на кровати новенький, пропитавший воздух ароматом совсем недавно скошенных и подсушенных трав. По шкафам и сундукам лазать не стану, а вот кресло у стола испробую. Мяконькое какое... И кто-то ещё жалуется на суровую обстановку, в которой юношам надлежит усваивать знания? Враки всё это, нет никакой суровости. Скорее, большинство обитающих здесь мальчишек с превеликой радостью сбежали из-под надзора родителей. В самом деле, когда нужно отчитываться только перед учителями, да и то лишь по поводу выученных уроков, жить много проще, дома ведь нужно ещё и родителей ублажать... Я бы тоже с большим удовольствием проводил большую часть времени среди своих сверстников, а не слушал материнские жалобы, но, увы. Мне в Обители всегда нечего было делать. Ходил только раз в неделю, послушать наставления по мере и правомочности использования магии в тех или иных случаях. Наверное, именно поэтому хорошенько запомнил, как, кому и когда положено чародействовать, дабы не вызвать нежелательных и необратимых последствий. А вот кое-кто оказался менее прилежным учеником...

Что я ему скажу? Зачем я вообще сюда притащился? Да ещё дядю помянул, будь он неладен! Как смогу объяснить? И надо ли что-то объяснять? Может, всё так и должно быть? Может, мне просто почудилось? Глаза заволокло ужасом и болью? Да, видел я плохо. Но руки... Руки действовали безотказно. Как и всегда.

Не смогу забыть этот колкий комочек чар, притянувший к себе и запутавший нити совсем другого заклинания. Хотел бы, но не смогу. Те минуты были не просто тяжелы, а почти невыносимо давили, стремясь втоптать в каменные плиты пола. Бывает всякое, не стану спорить. Но чтобы из-за чужой небрежности и беспечности гибли невинные дети... Не позволю. Пусть ради этого мне самому придётся...

Смех в коридоре. Голоса. Обещание встретиться где-то там с кем-то там. Дверь распахивается, чтобы пропустить хозяина комнаты, и снова закрывает проём. Светловолосый юноша сваливает охапку свитков и книжек на постель, выпрямляется, устало потягиваясь, поворачивается к окну и только тогда замечает меня.

Сумрачно-серым глазам требуется меньше минуты, чтобы узнать незваного гостя:

— Dyen Маллет? Что вы здесь... — И всё-таки, он всего лишь ученик, а я — маг, получивший право вписать своё имя в Регистр, поэтому недовольство быстро прячется за насмешливо-вежливым: — Чем могу служить?

Молча выкладываю на стол цепочку с жемчужиной.

Эвин непонимающе моргает:

— Где вы его нашли?

Встаю из кресла, сжимаю пальцы замком и разжимаю, разминая мышцы.

— На груди одного ребёнка. Мёртвого.

Румяные щёки начинают бледнеть.

— Вернее, он был ещё жив, но от смерти его отделяло всего несколько вдохов.

— Что вы такое говорите?

— Правду. Маленький мальчик. Ему только исполнилось семь лет. У него были заботливые дедушка и тётя, а также любящий старший брат, который однажды зашёл в лавку и купил один безобидный амулет...

— Зачем вы мне всё это рассказываете?

Я медленно двигался к Эвину, а тот отступал назад.