Раскрыть свое убийство

— Вчера мы с Сергеевым заступили на охрану склада, — нехотя стал рассказывать сторож. — Обычно мы сторожим по одному, но накануне поступила крупная партия импортных инструментов, и директор приказал усилить охрану до тех пор, пока товар не будет распределен по магазинам. Где-то в четыре ночи постучались в ворота склада. Я открыл дверь, которая встроена прямо в ворота и увидел двух человек в черных масках. Один из них ударил меня битой по голове, я и потерял сознание. Когда очнулся, был уже замотан скотчем, а нападавших не было видно. Окликнул Сергеева, который должен был находиться в будочке внутри склада, но он не отзывался. Так пролежал до утра, пока не пришел рабочий и не освободил меня от скотча. А Сергеев умер, ему замотали лентой рот.

— А почему ты без проверки открыл склад? — спросил его оперативник.

— Я крикнул через ворота, спрашивал, кто они такие. Мне ответили, что от директора, я и отрыл дверь.

— И часто от директора ночью заглядывают на склад?

— Бывает иногда.

— Ну-ка, покажи, где тебя ударили.

Исследовав место удара на голове сторожа, Каприн недоверчиво хмыкнул:

— Что-то слабовато. Ссадина небольшая.

— Нет, удар был сильный, — возразил Шевченко. — До сих пор голова болит.

— Ладно, иди, постой в коридоре, — распорядился оперативник. — А мы тут посовещаемся.

Когда за сторожем закрылась дверь, Каприн повернулся к Сологубову:

— Ты ему веришь?

— У тебя тоже закралось подозрение? — спросил напарник. — Этот Шевченко какой-то мутный товарищ, надо бы его проверить.

— Закрыть на время в камеру?

— Нет оснований. Тем более он говорит, что сильно болит голова от удара и просится к врачу. Вдруг все это правда, что он говорит, а в камере еще и протянет ноги, то нам несдобровать. Были же случаи, когда человек после удара в голову умирает через несколько дней. Нет, я не могу взять на себя ответственность и задержать его на трое суток.

— Тогда пустим наружку[9]? Посмотрим, куда он пойдет отсюда, с кем будет встречаться, какие у него планы, — предложил Каприн.

— Так и сделаем, сейчас подключу ребят, — после некоторого раздумья согласился Сологубов. — А тем временем мы с тобой съездим на склад и еще раз посмотрим вокруг. Ночью было темно, могли что-то не углядеть.

— Прежде чем поедем, я бы хотел поговорить с командиром патрульно-постовой службы. Хочется узнать побольше про его бывшего подчиненного.

— Хорошо, — кивнул Сологубов. — Сейчас я дам команду, чтобы нашли Воробьева.

Капитан Воробьев руководил патрульно-постовой службой уже три года. Его можно было по праву считать учеником опытнейшего милиционера Зайцева, с которым они когда-то на пару патрулировали улицы города.

В ожидании появления Воробьева опера сели пить чай, в это время в кабинет зашел Марков. Увидев Каприна, он осторожно осведомился:

— Семен Сергеевич, вы знаете, что вас отстранили от оперативной работы? Постановление следователя прокуратуры находится у меня на столе, так что не вмешивайтесь в ход работы уголовного розыска.

— Знаю, Сергей Карлович, знаю, — желчно бросил оперативник. — Зашел к бывшим своим коллегам попить чаю, сейчас пойду доставать талоны на ГСМ[10] .

— Вот так-то будет правильно, — удовлетворенно хмыкнул Марков и покинул кабинет.

Как только закрылась дверь, Сологубов выругался:

— Заманал это Маргарин! Какой-то вредитель в наших рядах!

Вскоре Воробьев сидел перед операми и рассказывал:

— Этот Шевченко вообще опасный человек. Два года назад он со своим напарником Тихоновым во время патрулирования зашли в видеосалон и, почувствовав запах конопли, всех разогнали, а заодно прихватили с собой видеомагнитофон…

— Знаю, я выезжал туда, — перебил рассказчика Каприн. — Магнитофон изъяли у Тихонова, почему-то по делу пошел он один.

— Да, да, так и есть, — кивнул капитан и продолжил: — Я тогда сразу хотел уволить этого Шевченко, хотя вина его и не была доказана, но в отделе кадров мне не дали этого сделать, поскольку у меня некомплект кадров. Но он все равно попался — полгода назад у пьяного гражданина, задержанного Шевченко, пропала крупная сумма денег. Преступление ему вновь не доказали, уволили за нарушение дисциплины. И вообще, несколько раз у моих сотрудников пропадали деньги, все подозревали Шевченко, но увы — он всегда ускользал от нас.

— Даа, действительно скользкий тип, — протянул Каприн и поинтересовался: — С кем он дружил в батальоне?

— Вот с этим Тихоновым и дружил. Да они и сейчас дружат.

— На чем основывается их дружба? Что у них общего?

Воробьев пожал плечами:

— Этого я не знаю, но видел несколько раз, как они раскатывают по городу на ЛуАЗ-е.

— Чья эта машина?

— По-моему, Тихонова, — ответил капитан и немного замешкав, поинтересовался: — Товарищи опера, почему вы заинтересовались бывшим моим подчиненным? Он что-то опять натворил?

— Слышал про ночное убийство сторожа?

— Это его убили?! — удивленно воскликнул Воробьев. — Читал сводку, вроде бы фамилия другая.

— Нет, убили его напарника, а он остался живой.

— Все это очень подозрительно, — покачал капитан головой. — Мне кажется, за деньги он может пойти на любое преступление.