Раскрытие безграничных возможностей, или Сюрприз от предков. Уникальная технология

Ленин отец, сколько она его помнила, все свое время проводил в мастерской. Он работал реставратором. Как и дочь, он был нечестолюбив: творчество творчеством, а заказчик всегда прав. Отец не высказывал своих претензий тем, от кого был зависим. Он страшился отказа, который воспринимал как унижение. Обиды он не высказывал, привык считать себя философом и отшельником. Так было легче жить.

Свою единственную дочь родители воспитали в добрых советских традициях: твердили ей, что нельзя быть эгоисткой. Жить надо прежде всего не для себя, а для людей. А еще, добавляли они, хорошо знай свое дело, и люди будут с тобой считаться.

Все родительские убеждения Лена усвоила на отлично. Так и пошло: чужие интересы по жизни почему-то перевешивали ее собственные. Ей не хотелось казаться эгоисткой, тем более она считала, что тот, кто сильнее, должен быть великодушным и уступчивым.

Правда, иногда в ее голове проносились мысли: почему же слабым (читай: требующим своего) доставалось в итоге все, а ей, сильной, приходится уступать, даже когда она смертельно устала. Были минуты, когда после очередной просьбы начальства сделать в дополнение к своей еще и чужую работу ей на долю секунды хотелось стать стервозной эгоисткой. Но она гнала от себя эти мысли: «Я же по натуре не стерва, и точка, – говорила Лена, – другой мне не стать, надо уметь быть самой собой». Эти слова тоже были отчасти взяты из родительского обихода: отец нередко говорил ей, что каждый сверчок должен знать свой шесток.

Нет, внешне она не выглядела затравленным зверьком: всегда улыбчивая, подтянутая, в хорошем костюме. Словом, в ней нельзя было с первого взгляда разглядеть жертву, живущую под чужой вывеской. Те, кто давно ее знал, недоумевали: почему эта привлекательная девушка со столь явными способностями в своем деле ни на йоту не амбициозна и в ущерб своим возможностям продвигается до обидного медленно.

Но Елена только удивлялась, когда ей говорили, что она стоит на месте: ей казалось, что умение идти на компромисс – одна из главных составляющих ее успеха. Но вот парадокс, когда ей задавали вполне житейский вопрос: в чем этот ее успех, она не могла ответить «по-человечески», отвечала нечто корпоративно выдержанное, вроде «развитие компании».

Но компания легко проехала по ее интересам: несмотря на ее очевидные успехи, на новую вакансию бренд-директора по ее направлению взяли самоуверенную девушку со стороны, а не Лену с ее внушительной клиентской базой. А вечно сговорчивую «чудо-Леночку без претензий» попросили помочь новому сотруднику войти в курс дела и навести мосты с клиентами.

Впервые Лена не сделала хорошую мину при плохой игре: она была не просто разочарована, а сражена таким поворотом дел. Впервые она не смогла убедить себя, что ее здесь ценят и уважают. Зеркало, сквозь которое она смотрела на свою роль в этой компании, дало трещину. И от обиды она решила уйти куда глаза глядят.

Правда, не истерично хлопнув дверью (так ее не учили), а по-умному, разослав через Интернет свои резюме.

Вот после этого решительного шага она и пришла ко мне на сеанс со своей мнимой хронической усталостью.

Походы по собеседованиям заставили Лену убедиться: она не просто хороший менеджер. Она – дорогостоящий специалист. Когда она всего за три дня в качестве тестового задания разработала для PR-отдела ведущего строительного холдинга буклет для инвесторов, ей тут же сделали предложение о работе. Причем специально для нее ставку вакансии повысили вдвое, а чтобы она долго не раздумывала, пообещали, что создадут все условия для работы. После фразы про «особые условия» она будто очнулась от серого затяжного сна. Для нее было странным, что у слова «ценить», оказывается, может быть совсем иной смысл. Этот профессиональный тест стал для нее серьезной встряской, сравнимой для кого-то с автокатастрофой или сложной операцией.

Елену как будто подменили. Словно она в один момент обновила загрузочную страницу своей корпоративной жизни. Правда, эта новая Елена не спешила хлопнуть дверью перед теми, кто привычно и деловито пользовался ее жертвенной натурой, как бытовой техникой формата «все включено». С той лишь разницей, что с Лены не нужно было стряхивать пыль, как с принтера: ей требовались дежурные комплименты, которые она воспринимала как знаки уважения.

И вдруг послушная «техника» захотела от руководства компании чего-то большего для себя, осознав, что это очень даже возможно и не эгоистично. «Игорь Федорович, мне сделали интересное предложение, думаю, что мне стоит его принять», – сообщила своему боссу Лена. Как всегда, ровно, безо всякого драматизма в голосе.

Видимо, привычный ровный тон ее заявления не вызвал у него должной реакции. Босс даже не понял, что это было «последнее предупреждение». Он лишь устало пробормотал заученную лестную оду: «Леночка, ну кто же вас отпустит, вы же лицо компании. К тому же незаменимы. Идите, трудитесь дальше и помните: другие компании нам не конкуренты».