Раскрытые тайны великих пророков. Час испытаний по Нострадамусу. Леонардо да Винчи. Фибоначчи. Данте. Гете.

Обратившись к звездной сфере, Галилей обнаружил огромное количество новых звезд, невидимых невооруженным глазом: "Чтобы показать на паре примеров почти невероятное их множество, я решил описать два созвездия, чтобы по ним можно было бы составить суждение и об остальных. Сначала я решил нарисовать целиком созвездие Ориона…"

Наблюдения в телескоп дали еще один неожиданный эффект: "…достойно удивления то, что звезды… при рассмотрении в зрительную трубу никак не кажутся увеличившими свои размеры в той же пропорции, в какой получаются приращения у других предметов и даже у Луны. На звездах такое увеличение оказывается гораздо меньшим, так что зрительная труба, которая остальные предметы увеличивает, скажем, во сто раз, может сделать большими звезды лишь в четырех-или пятикратном отношении, чему еле поверишь". Галилей этим доказывает огромную удаленность звезд.

Предметом пристальных наблюдений исследователя стал Млечный Путь. "При помощи зрительной трубы ее [сущность или материю Млечного Пути] можно настолько ощутительно наблюдать, что все споры, которые в течение стольких веков мучили философов, уничтожаются наглядным свидетельством и мы избавимся от многословных диспутов. Действительно, Галаксия [галактика] является ничем иным, как собранием многочисленных звезд, расположенных группами. В какую бы область ни направить зрительную трубу, сейчас же взгляду представляется громадное множество звезд, многие из которых кажутся достаточно большими и хорошо заметными. Множество же более мелких не поддается исследованию". Направив трубу на то, что астрономы до него называли туманными звездами (а теперь — туманностями), Галилей обнаружил такое же звездное скопление, как и в Млечном Пути.

Из этого следовали далеко идущие выводы.

Если Млечный Путь — скопление звезд, значит, во Вселенной нет ничего, кроме отдельных тел и их относительных смещений. Это физический аргумент в пользу однородности Вселенной, и речь идет не только о Солнечной системе, а о мироздании в целом.

Астрономическая концепция становилась мировоззрением. А эту тенденцию Ватикан считал самой опасной. Но Галилею некуда было отступать: физическая трактовка гелиоцентризма неизбежно становилась его концепцией Вселенной и не допускала условной интерпретации.

В общем-то именно расширение представлений о Вселенной, превращение учения Коперника в концепцию безграничного мира можно считать основным достижением Галилея в области астрономии. А орудием этого достижения стал телескоп.

В 1616 году конгрегация иезуитов объявила учение Коперника еретическим, книга Коперника была включена в список запрещенных. Имя автора в постановлении не было названо, но частным образом ему было приказано отказаться от защиты этого учения.

Подчинившись, Галилей в течение нескольких лет молчал о системе Коперника.

В 1623 году на папский престол под именем Урбана VIII вступил друг Галилея кардинал Маффео Барберини.

В 1630-м Галилей уговорил папу Урбана VIII согласиться на издание книги, в которой учение Коперника излагалось бы как одна из возможных гипотез.

Сочинение под названием "Диалог о приливах и отливах (о двух главнейших системах мира)" вышло в свет в 1632-м, а в феврале 1633-го против Галилея был возбужден процесс.

После допросов инквизиции автор отрекся от своих работ и убеждений.

В течение 9 лет — до конца своих дней Галилей оставался узником инквизиции, причем последние пять лет жизни — слепым. Он умер 8 января 1642 года.

Через девяносто пять лет в 1737 году была исполнена последняя его воля — его прах был перенесен во Флоренцию в церковь Санта-Кроче, где он был погребен рядом с Микеланджело.

Величайшим вкладом в науку Галилео Галилея является открытый им фундаментальный закон природы — принцип относительности движения, носящий его имя. В XX веке применение этого принципа позволило А.Эйнштейну построить теорию, объясняющую устройство мироздания.

Вот как просто излагает Галилей свое гениальное открытие в "Послании к Франческо Инголи":

"О том, что камень, падающий с вершины башни, движется по прямой и перпендикулярно к земной поверхности, об этом ни Вы, ни Аристотель и никто другой не заключаете иначе, как по тому, что Вы видите, как камень при своем падении касается, так сказать, поверхности башни, поставленной отвесно над Землею; откуда и обнаруживается, что линия, описанная камнем, есть прямая и есть к тому же отвесная прямая.