Расмус-бродяга

Немного погодя они уселись ужинать. Оскар развел огонь на камнях, чтобы высушить брюки и отгонять мошкару.

— Вот такой же костер жгут индейцы, — сказал Расмус, придвигаясь поближе к огню.

Днем они были в большой и богатой господской усадьбе, где им дали бутерброды и молоко. Оскар играл на гармошке и пел красивые песни, за которые платят бутербродами. Он пел о могиле Иды, о невесте льва и массу других песен, которых Расмус раньше не слыхал.

Оскар развернул газету, в которую были завернуты бутерброды.

— Погляди-ка, здесь тоже написано про воров: «Никаких следов грабителей в Сандё», «Полиция прочесывает местность».

Расмус сунул газету Оскару под нос, показывая маленькую заметку.

— А далеко отсюда Сандё? — продолжал Расмус.

— Не более трех-четырех миль отсюда.

Расмус разложил бутерброды на камне.

— Вот эти с сыром, — сказал он, — бутерброды невесты льва, а вот эти — могилы Иды.

— А вот это шум водопада Авеста, — подхватил Оскар, поднося ко рту бутылку с молоком.

Расмус с аппетитом уплетал бутерброд с колбасой.

— Она красивая и добрая, эта госпожа из усадьбы, — сказал он мечтательно, — да только у нее уже есть две кудрявые девчонки.

— А не то она взяла бы тебя, ты хочешь сказать?

— Да, — ответил Расмус, и в глазах у него заплясал отсвет огня, — хотел бы. Я хочу, чтобы меня взял кто-нибудь богатый!

— Ах-ах-ах! — воскликнул Оскар.

Вокруг них плясали комары, и по мере того, как костер угасал, они становились все наглее.

— Сейчас мы обманем этих кровососов, пойдем спать, — решил Оскар.

Он принес в кружке воды, залил угли и забрал свои пожитки.

Неподалеку стоял крестьянский хутор. Оскар был здесь раньше и получил разрешение спать на сеновале.

Расмус устроился поудобнее и зарылся в сено, так что один только нос торчал. Здесь тоже были комары, и он решил предоставить им как можно меньше возможности угощаться его кровью.

— Ну как тебе, ничего здесь? — спросил Оскар.

— Да, только ноги побаливают.

Оскар зевнул.

— Ничего, это пройдет, сказал мужик, заехав с телегой в озеро. Давай-ка лучше соснем.

Расмус заснул не сразу. Он лежал и прислушивался. В сене что-то странно шуршало и потрескивало. В хлеву то и дело тихонько побрякивали цепи, видно, шевелилась скотина. А над ним пели комары нескончаемую песню. Это было последнее, что он слышал, засыпая.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Он проспал несколько часов и проснулся на рассвете. Его разбудил чей-то грозный голос:

— Вот он! Лежит здесь!

Расмус увидел, что в нескольких метрах от него стоят двое полицейских, а Оскар, проснувшись, сидит на сене. Но больше он ничего не успел увидеть, Оскар поспешно бросил на него охапку сена.

Сердце у Расмуса застучало молотком.

«Сейчас… — подумал он. — Сейчас придет ленсман[2] и отвезет меня к Ястребихе».

— В чем дело? — спросил Оскар.

— Узнаешь после, — ответил один из полицейских, — поедешь с нами.

Оскар разозлился.

— С какой это стати, черт возьми! Я ничего не сделал.

— Всех бродяг забирают на допрос. Поторапливайся!

Оскар разозлился еще сильнее.

— Катись-ка ты подальше! Человек спит себе, невинный, как невеста, а его нахально будят среди ночи. Гляди, кабы я не рассердился!

Однако он стал медленно подниматься и тихонько шепнул Расмусу:

— Лежи тихо! Не шевелись!

И полицейские повели его.

Они забрали Оскара, что могло быть хуже! Исчезли с ним неизвестно куда. Его рюкзак они тоже взяли. Глядя в дверную щель, Расмус увидел, как Оскар садился в таратайку. Один из полицейских сел рядом с ним и взял вожжи. Второй уселся на заднее сиденье. Хозяин и работник стояли рядом и глазели, а из кухонного окна торчали любопытные рожи хозяйки и прислуги.

Тот, что держал вожжи, прикрикнул на лошадей, и повозка тронулась. Лошадиные копыта застучали по дороге. В ушах Расмуса этот стук отдавался болью, больше он никогда не увидит Оскара. В отчаянии он бросился на сено, стараясь подавить всхлипывания.

И тут он услышал, как кто-то ходит внизу, в хлеве. Кто-то забренчал ведром, коровы замычали, как на пожаре. Потом две работницы затеяли разговор. Расмус осторожно подобрался к отверстию в полу, через которое сбрасывают вниз сено, и прислушался. Может, там станут говорить про Оскара.

— От бродяги можно ждать чего угодно, — сказала одна. — Я не удивлюсь, если это он украл деньги в Сандё.

— Его повезли к ленсману на допрос, — добавила другая.

— Этот мог украсть, — продолжала первая. — А если так оно и есть, сидеть ему в крепости, — радостно заключила она.

«Этот мог украсть! — тихонько передразнил ее возмущенный Расмус. — Глупые бабы, как можно подумать такое о Божьей кукушке!»

Он не мог дальше оставаться на сеновале, слушать их он был не в силах. Ему непременно нужно было попытаться узнать, где Оскар. Где живет этот ленсман? Только бы узнать, где он живет, тогда можно будет постараться как-нибудь поговорить с Оскаром. Правда, это все равно что сунуть голову в львиную берлогу, ведь ленсман может схватить его и отправить назад в приют. Но если Оскара посадят в крепость, какая разница, что станет с ним самим.