Читаем Расмус, Понтус и Глупыш полностью

Мама кивнула.

- Вот как? Тогда оставайся! - сказала она.

Расмус обиженно посмотрел на нее.

- Ш-ш-ш, тогда, значит, я зря умывался?

Мама осмотрела его уши:

- По-моему, ты, в виде исключения, помылся хорошенько, верно?

- Да, даже слишком, - сказал Расмус.

Притянув его к себе, мама погладила его по мокрым, причесанным волосам.

- Как красиво ты причесан… и ты абсолютно сам до этого додумался! Ты, верно, никогда не станешь взрослым?

Нет, он не сам до этого додумался, ему это было не нужно… Это явно входило в интересы государства - как он причесан, одет и умыт; даже старые ворюги вмешивались в это дело.

- Ты видел, какая нарядная Крапинка? - спросил папа.

- Ш-ш-ш, девочка - это же совсем другое дело, - сказал Расмус.

- Разве? - спросила Крапинка.

Встав перед ним, она закружилась. На ней было что-то розово-клетчатое, и юбка так красиво колыхалась; Расмус даже признался самому себе, что Крапинка «красивая». Но ведь девчонки любят шуршать шелками. Хотя вид у нее, у Крапинки, был не веселый, ну… ни капельки!

- Выше голову, Крапинка! - сказал папа. - Как можно не радоваться, когда идешь на праздник и сам похож на цветок шиповника.

Крапинка встала перед небольшим зеркалом, висевшим у мамы на стене кухни, осмотрела свое грустное лицо и скорчила гримаску.

- Цветок шиповника с веснушками на носу, да?

С этими несчастными веснушками, которые выступали у нее на лице каждую весну, Крапинка вела нескончаемую войну.

У Расмуса тоже выступали весной веснушки, но он как-то не замечал, чтобы они ему мешали.

Да и мама тоже так думала.

- Знаешь, Крапинка, а веснушки придают только прелесть, - сказала она.

Крапинка скорчила гримаску:

- Да, веснушки всегда придают прелесть… другим.

И она пошла.

- Привет! Мне надо быть там заранее, мы будем репетировать!

- Ну как, - спросил Расмус, когда она исчезла, - можно мне надеть синие джинсы или нельзя?

Папа умоляюще посмотрел на маму:

- Он же может, верно, надеть их… как маленькую награду?

Расмус тоже умоляюще посмотрел на маму:

Можно мне надеть их?

Мама еще раз погладила его по гладко причесанным волосам и сказала:

- В награду за честность и рвение на службе государству, он… не наденет фланелевый костюм на весенний праздник!

- Красиво, - оценил Расмус. Потом, еще немного подумав, спросил:

- А что, здесь, в доме, все решает мама?

- Нет, ты тут ошибаешься, - сказал папа, - ты тут совершенно ошибаешься! Раньше все решала мама…

- Разве теперь она больше этого не делает?

- Не-а, видишь ли, Крапинка стала такая взрослая, что у нас теперь так называемое коллегиальное правление.

Но мама только смеялась:

- Чепуха, конечно же, все решает папа. И теперь он решил, что нам пора поторапливаться.

Но тут Глупыш залаял, чтобы напомнить о своем существовании, и Расмус оживился.

- Я решаю еще один вопрос, - сказал он. - Да, и я тоже! Я решаю, что Глупыш идет с нами.

Глупыш громко залаял. «Глупыш идет с нами!» - он считал, что такие слова должны намного чаще произноситься в этом доме.

Мама наклонилась и погладила песика.

- Да, это ему, пожалуй, необходимо, - сказала она. - После всего, что он пережил… Но ты, разумеется, наденешь на него цепочку…

Глупыш залаял. «Цепочка» - это слово, наоборот, желательно вовсе упразднить.

Затем он еще сильнее залаял, потому что раздался стук в дверь и в дом вошел Понтус, веселый и краснощекий… и в синих джинсах.

Рванувшись вперед, Расмус толкнул его. Он сделал это потому, что страшно обрадовался при виде Понтуса, и еще потому, что на друге его были синие джинсы, да и сам он, Расмус, был подобающе одет, когда пришел Понтус. И потому что Глупыш был дома, и еще по многим причинам, которые он как раз сейчас вспомнить не мог.

- Ты видел, что про нас написано в газете? - оживленно спросил Понтус.

Расмус кивнул.

И, стоя у кухонных дверей, они вдруг осознали все то удивительное, что им пришлось пережить. Оно стало удивительным именно благодаря тому, что об этом написали в газете. И они смотрели друг на друга с чуточку удивленной улыбкой удовлетворения. Но не произносили ни слова. Расмус лишь сунул руки в карманы джинсов и слегка потянулся.

- Это, верно, очень кстати; Спичка, по крайней мере, успокоится хотя бы на несколько дней, - сказал он.

И Расмус с Понтусом пошли на праздник.


Каждый год, в последнее воскресенье мая, учебное заведение Вестанвика проводит свой больший весенний праздник в городском парке. В этот день сине-желтые флаги [10] так патриотично развеваются на своих белых древках, в этот день школьный хор поет о цветущих прекрасных долинах, в этот день ректор так красиво говорит о молодости и о весне. «О юность, как прекрасна ты!» - возвещает он своим кротким голосом, а все папы и мамы Вестанвика согласно кивают головами; они делают это каждый год. Ибо юность всегда одинаково прекрасна, хотя каждый год подрастают другие юноши и девушки. Он, старый ректор, повторяет это еще раз, так как уже забыл, что слова эти были уже произнесены однажды. «О юность, как прекрасна ты!» - возвещает он.

Перейти на страницу:

Все книги серии Расмус (версии)

Похожие книги