Распад

Это не сон. В нашей комнате минус три.

Мы здесь не вправе иметь ни души, ни тела.

Мы биомусор, мы пыль – ничего внутри.

Наш совершенный мир потерпел фиаско.

Милая леди, ты глазки раскрой пошире.

Галочку ставят, конечно же, красной краской.

Незачем думать, за нас уже всё решили.

То, как мы мыслим – не подлежит огласке.

Если узнают, то нас, как котят, потопят.

Я обещал, что со мною ты будешь в сказке,

Жаль, что она стала циклом антиутопий.

Мы ничего не изменим – одно и то же,

Это продлится ещё бесконечность лет.

Нас, очевидно, отловят и уничтожат.

Завтра, быть может, мы будем уже в земле.

Всё, что осталось – лишь кокон из одеяла,

Пара часов перед главной из всех потерь.

Вряд ли хоть кто-то заметит, что нас не стало,

Их не смущает раскрытая настежь дверь.

Люди упороты,

Море шумит и пенится.

Если мы выйдем из дома – сойдём на нет.

Мы в черте города.

Мы никуда не денемся.

Значит, я обещаю тебе

Рассвет.

Разбиться о небо

Записывайся на курсы потерянного мастерства. Я расскажу тебе, как не надо жить. Вообще-то могу и показать, если глаза не вытекут. А если вытекут, значит урок успешно усвоен. Это такая система оценки. Я отличный педагог, я знаю.

Из меня получилось настолько прекрасное наглядное пособие, что моя собственная карма никак не налюбуется, не забывая, конечно же, привносить в меня свои коррективы, которые, впрочем, вроде вяжутся с общей картиной. Поэтому, мне не страшно. Вернее, не поэтому.

Не страшно мне потому, что я помню, где я. Такое со мной редко, но случается. Обычно, я долго себе не верю. Считаю, что ошиблась. Сотни раз перепроверю.

Почему я здесь? Потому что где же, чёрт возьми, мне ещё быть, когда здесь всё рушится, как в древнем Риме? И что мне делать, если единственное, что я могу – это находится здесь время от времени, там же и теряясь?

Единственное, что я могу сказать абсолютно уверенно – это ещё не самое страшное. Самое страшное нам оставили на потом. Не смотри туда! Отвернись, говорю! Остановись…

Нет…

Чёрт!

Почему тебя вечно тянет в самое страшное?!

Я же пришла рассказать тебе сказку, как на три глаза ни одного коридора. Как посреди темноты, только другая, ещё более плотная темнота. Как немеют руки, словно их нет вообще. Как тебя поднимает вверх, а ты не можешь подняться, боясь разбиться о небо. Как тебе мерещится, что ты год не писал, а потом ты находишь в заметках девять набросков, сомневаясь, твои ли?

Я же пришла тебе всё это втолковать. Прямо так, пешком, через коридоры. Я, в последнее время, только так и хожу. Иначе мне просто не встать. Я всё ещё боюсь разбиться о небо. Да, это так. Несмотря на всё, что я знаю, я всё ещё содрогаюсь от мысли разбиться об это грёбаное серое небо. Я всё ещё не хочу об этом думать. Всё ещё рассказываю тебе про платный воздух, про то, что я буду делать с коробкой ниток и то, что весь этот кошмар никогда не закончится.

Только ты, пожалуйста, выкини меня из дома и закрой у меня перед носом дверь. Останови эту лекцию по безысходности. И больше никогда не пускай меня на порог. Я ещё многое могу рассказать тебе.

И, да, кофе, стоящий на кухонном столе, лучше не допивай.

Это не кофе.

Нелюбимые

Не отражаясь в зеркале и росе,

Не издавая звука и даже вздоха,

Мы умираем резко и насовсем,

Если подумать – это не так уж плохо.

Мы умираем тысячи долгих зим.

Вечность глаголет не нашими ли устами?

Слабые твари, что тонут в своей грязи.

Я ведь уйду, ничего в тебе не оставив.

Я же сотрусь, ветер взвоет в моих ушах,

Резко срывая с петель города и двери.

Если серьёзно, то это последний шаг

Перед финальным падением.

Я

Не

Верю.

*

Мы засыпаем, миры разделяя поровну,

Лицами на осколках чужого прошлого.

Созданные в обратную сторону,

Слабые, нелюбимые, но хорошие.

Так и будет

Я люблю вас, бедные мои котики,

Параллельные линии площадей,

Променявшие вечное на наркотики,

Безыдейные

Пленники мира чужих идей.

Так и будет, слабые, полудохлые,

Променявшие мир на бред,

Свешиваясь в окна цветными лохмами

От заката до где-нас-нет.

Так и будет, впору вставать и делать,

Остальное – пепел и моветон.

Мы застряли навечно в чужих пределах.

Мы поем и мерещится нам не то.

Я живу в вас, каждым воскресным вечером,

Каждым долгим выпадом, жёстким отходняком.

Я могу продолжать писать, но мне больше нечего

И не ясно вообще о ком.

Придётся

Каждый живой не оправдан и не спасён,

Здесь ведь у всех едет крыша, в спине ножи.

Жизнь всё равно нас заставит примерить всё.

И никуда ты, хорошая, не сбежишь.

Прятать безумие в сумку, в карман пальто,

В ящик за ширмой, в сознания закрома…

Здесь у нас боль всех расцветок и всех сортов,

С коей начать, чем закончить – решай сама.

Здесь у нас страх всех масштабов. Из всех миров

Лезут ошибки твои. Но не в этом суть.

Каждый живой здесь потерян и нездоров,

Каждый во тьме. Только тьма-то и есть твой путь.

Если вот это не тот – подбери другой

Выход, раз карта не та – ты возьми иную.

Ты это всё ощутишь и возьмёшь с собой.

Если тебя и спросили, то в обходную.

Ну, а точнее, никто тебя не спросил,

Ты удивишься – сценарий давно дописан.

Ты осознаёшь отсутствие денег, сил,

Места и времени, истины, слышишь, Lis'a.