РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

Но дело не только и не столько в этом, а прежде всего в том, что преимущественный обмен готовой продукцией – это вчерашний или даже позавчерашний день международных экономических отношений. Современная продукция, особенно машиностроительная, сегодня настолько многосложна, требует такого разнообразия технологий, что даже крупные капиталистические корпорации не стремятся изготовлять у себя все и вся, предпочитают широкую кооперацию. Высший технический уровень на основе только национального потенциала ныне обеспечить просто невозможно. Покупают все лучшее, что имеется у других фирм, независимо от национальных границ. В странах же СЭВ по-прежнему господствовало стремление производить даже сложные виды продукции в одиночку или, во всяком случае, иметь у себя выпуск конечной продукции.

Такой подход неизбежно вел к отставанию, топтанию на месте. Отсюда и невысокий удельный вес внешнего рынка в производственных связях, низкие темпы товарооборота между странами. Ведь в Западной Европе производственная кооперация дает 40-50% общего объема торговли. У нас же эта доля не превышала 4-5%.

Более того, появилась тенденция отставания темпов роста взаимного товарооборота социалистических стран от роста валового общественного продукта и особенно промышленной продукции, что свидетельствовало об ослаблении производственной кооперации.

Постепенно накапливались проблемы и в военно-политической сфере. Разрядка напряженности в отношениях между двумя блоками, ее первые результаты и открывающиеся перспективы требовали нового подхода к таким проблемам, как размер расходов на оборону, пребывание советских войск на территории других стран, характер и роль Организации Варшавского Договора.

Отдельные страны все более настойчиво жаловались на чрезмерность военных расходов, в том числе на приобретение оружия. Предпринимались зондажи, в первую очередь со стороны Венгрии, по поводу сокращения советского военного присутствия. Польское и чехословацкое руководство каких-либо шагов не делало, но и там зрели подобные настроения. В этих странах, а в первую очередь в ГДР, где находилась наиболее мощная советская военная группировка, участились локальные конфликты, связанные с пребыванием наших войск.

Таким образом, какую сферу отношений между соцстранами ни возьми, везде накапливались серьезнейшие проблемы, надвигалась необходимость крутых перемен.

Ситуация усложнилась тем, что во всех странах Восточной Европы, кроме Польши, наступил период естественной смены руководителей, Основной их круг сформировался два-три десятилетия назад в принципиально иной обстановке. Да и элементарный возрастной фактор сказывался все сильнее. Уже само по себе это превратилось в источник острейшего общественного недовольства.

Особенно заметным было засилье геронтократии в Советском Союзе. С середины 70-х годов Л.И. Брежнев фактически не мог выполнять даже основные свои обязанности, а именно в этот период объективно требовались огромные усилия во внутренней и внешней политике. То же самое следует сказать и о кратковременных периодах правления Ю.В. Андропова и К.У. Черненко. По Москве ходила злая шутка, что, дескать, престарелые члены Политбюро действуют по принципу: «Умрем все генсеками».

Стала сказываться нерегулярность общения руководителей союзных государств и братских партий. С 1981 года по апрель 1985-го практически не было визитов высших руководителей СССР в социалистические страны. Контакты с ними в течение ряда лет подменялись так называемыми крымскими встречами, да и они страдали формализмом: монологи с нашей стороны и своего рода формальные отчеты руководителей братских партий – с другой, без заинтересованного, живого обсуждения реальных проблем.

Одним словом, и на этом направлении складывалась довольно безотрадная картина.

Конечно, когда Горбачев предложил мне возглавить этот участок работы, детальным анализом его состояния мы не располагали. Лишь в принципе было ясно, что предстоит работа огромного масштаба и значения.

Таинственный отдел ЦК

Должен заметить, что по своим интересам я всегда был «внутренником», тяготел к проблемам экономики, науки, идеологии и готов был продолжать свою деятельность в качестве руководителя Отдела науки и учебных заведений ЦК. Но вместе с тем возразить Горбачеву было трудно, поскольку знание проблем экономики, политики и идеологии как раз и давало необходимые рычаги работы на новом направлении. Да и в отношениях с социалистическими странами я был не новичок: в большинстве из них бывал в составе партийных делегаций, довольно неплохо знал кадры, особенно по работе в Академии общественных наук, где прошли обучение или краткосрочные курсы многие руководящие работники соцстран.