Распад. Новое солнце

Алсет помнил.

– В тот день вы были удивительно немногословны. Отвечали коротко и сухо, за исключением одного-единственного раза. Молодая дама, вы наверняка ее не запомнили: неброский макияж, черные длинные волосы и лазурное платье в пол с открытой спиной…

Алсет помнил.

– Так вот, она много говорила о природе, о том, как сильно ее любит. В ходе разговора она упомянула знакомый вам лес Дувреш, после чего спросила, будем считать, абсолютно без причины, хотели бы вы снова его посетить. Помните, что вы тогда ответили?

На лице Алсета отразилось удивление, чуть позже оно сменилось осознанием и гневом.

– Остановите! Остановите машину!

Внедорожник затормозил, и изобретатель выскочил наружу.

– Вы ответили: «Да, очень хочу», – сказал Носидэ, оставшись в полном одиночестве, и впервые за сегодня хищно, но искренне улыбнулся.

Алсет стоял посреди выжженной земли. Всюду витал пепел, лежали черные обгорелые деревья и искореженные боты. Война меняла все: людей, города, ландшафты, меняла до неузнаваемости, калечила и уродовала. Он бы никогда не узнал в этой пустыне смерти лес Дувреш, куда они ездили с палатками вместе с женой и дочкой. Эти теплые воспоминания сдавливали его сердце, но помогали засыпать по ночам, поэтому он надеялся однажды вернуться сюда, а теперь и эту мечту у него отняли, исказив до неузнаваемости.

– Сюрприз, – радостно прокричал подоспевший Найджел Носидэ, после чего стойко выдержал взгляд Алсета, полный ненависти и презрения. – Ну вот, вам не понравилось, – расстроился военный, – а я столько сил положил на этот бесполезный кусок земли.

Вдалеке виднелось что-то еще, какой-то комплекс зданий, обнесенный стеной, от которого шел дым. Изобретатель пешком направился туда.

– Доктор, куда же вы? – окликнул старика Носидэ. – Мы еще не успели там убраться.

Миновало больше трети часа. Алсет тяжело дышал, его ботинки стали серыми от пепла. Он переставлял ноги, понимая, что не хочет увидеть того, что ему предстоит, но все равно шел. Он не мог отвернуться, забыть, сделать вид, что ничего не было. Это сломало бы его, теперь уже окончательно. Носидэ, в отличие от Алсета, двигался легко и непринужденно. Он наслаждался всем, что видел вокруг, ведь война – это то, что он умел лучше всего. Только в окружении огня он чувствовал себя как дома.

Когда изобретатель достиг баррикады, то от отчаяния рухнул на землю. «Грязно, мерзко», – это первое, о чем подумал Алсет. Ему не хотелось касаться этого, не хотелось, чтобы это его запятнало, отчего позже он почувствовал невыразимый стыд.

Всюду валялись изувеченные тела, десятки солдат пали здесь из-за каких-то неосторожных слов… его слов. Теперь монолог Носидэ обрел смысл, вот она, цена – жизни десятков ни в чем не повинных людей.

Жгучая боль переполнила сердце.

– Они сражались храбро, – поведал ему шпион. – Могли даже победить, будь у них шанс. Печальное зрелище. Столько загубленных судеб, пострадавших и обескровленных семей. А скольким несчастным еще предстоит погибнуть, пока эта война продолжается? Точнее, пока вы храните секрет «Грозового неба».

– Замолчи, Носидэ! Пожалуйста, замолчи.

Алсет заплакал бы, имей он право. Слезы могли бы помочь, подарить облегчение, но старик хотел себя наказать, поэтому не проронил ни слезинки.

Он поднялся и пошел вперед, особо не разбирая дороги. Он слышал что-то на заднем плане, голос Носидэ, который ему порядком осточертел. Впервые он видел поле боя так близко, понимал, что будет смотреть на него еще не раз… в своих кошмарах.

Разве это мир, который он хотел? Разве это – плоды его трудов? Как гордыня одного человека может привести к таким последствиям?

Изобретатель больше не был так чист: лицо покрывал пот, а штаны и камзол измазались в грязи и пепле.

Он искал что-то глазами, не осознавал до конца, но все равно искал, пока не нашел…

Алсет застыл у разрушенного здания, крыша которого обвалилась, но в глубине, среди развалин, возвышалось нечто черное. Это оказался Голем. Он стоял на коленях, склонившись, будто защищал что-то… или кого-то.

Изобретатель бросился туда, подвернул ногу, пока взбирался вверх по глыбам, но даже этого не заметил. Оказавшись рядом с Големом, он опустился на колени и начал отбрасывать камни в сторону. Он молился, продолжая и продолжая копать, пока не смог подлезть под бота и рассмотреть, что тот так старательно пытался защитить.

Под завалом он обнаружил двух солдат: один совсем бледный – мертвый, но второй, с раной на голове… кажется, еще дышал.

Алсет заплакал, хоть и обещал себе этого не делать.

– Носидэ! Носидэ! Тут выживший. Надо ему помочь!

Разведчик сразу же показался из-за спины, словно стоял там все время.

– Рядовой, – брезгливо поморщился Носидэ. – Боюсь, от него будет мало толку.

– Подготовьте лабораторию и пригласите вашего лучшего нейрохирурга. Я сделаю так, чтобы он стал полезным.

– Правда? – искренне удивился разведчик. – Вы впервые проявили желание поработать. Что же, как я могу встать на пути у столь искреннего порыва? Не волнуйтесь, я все организую.

Алсет кивнул и вновь посмотрел на юношу, которого смог найти. Его персональную «надежду».