Распахни окна (СИ)

Тяжело вздыхаю и иду на кухню готовить блинчики. Я точно видела вчера джем и сгущёнку на полках у Виктора Александровича. Надеюсь, он не будет против. Механически замешиваю тесто, думая о другом. Паша не обсуждал со мной эту тему, да и вряд ли скажет, но я вчера увидела лицо его, глаза, и всё поняла. Меня с головой накрыло осознанием, что он меня ждал, что вечером вчера всё впервые у него было. Со мной. От такого открытия люблю его ещё сильнее… Я что сказала «люблю»? А разве у меня был шанс этого избежать?

— Привет, пахнет божественно, — слышу из-за спины и оборачиваюсь на голос. Там стоит бесконечно милый после сна взлохмаченный Паша в одних боксерах. Приоткрываю рот, перед глазами калейдоскопом проносятся картинки нашей ночи, а ноги становятся ватными. — Я тебя смущаю? Мне одеться?

Мотаю головой и приглашаю за стол. Сама же вновь поворачиваюсь спиной, отскребая многострадальный блинчик, который успел подгореть, пока я таращилась.

— Ты такая красивая…, - полушёпотом говорит Паша, заставляя меня вновь обернуться. Он полулежит на сложенных на столе руках и рассматривает меня.

— Ты ночью тоже это говорит. Я ещё спросила, чего не спишь, а ты не ответил.

— Не помню, — улыбается Паша, смущаясь.

После обеда собираемся выезжать назад в столицу.

— Паш, не нужно снимать квартиру, — говорю ему я по дорогу. — Извини за тот раз, я была не в себе. Ты всегда можешь прийти ко мне.

— В твою студию, Ева? — фыркает Паша, и я представляю свою квартирку. Ну, да, она немного маловата для двоих. — Я ведь не шутил вчера. Давай снимем что-то для нас двоих?

— Ты предлагаешь жить вместе? — шокировано уточняю очевидное.

— Предлагаю, — с вызовом говорит Паша.

И ждёт ответа. А что я? Наберусь ли я смелости ответить на этот вызов?

И вот уже ближайшие несколько недель наши вечера заняты просмотром квартир. Это было сложно, но мы находим вариант, который нас устраивает. Снимает светлую двухкомнатную квартиру с неплохим ремонтом, и если вы, как и я поначалу, что-то подумали, то нет, вторая комната — гостиная.

Ева

— Я совсем не в курсе твоей стремительно развивающейся личной жизни, укоризненно говорит Аня, осматривая вместе со мной мою новую съемную квартиру. Нашу с Пашей. — О, какой милый цветочек. И подушечки, — тут же переключается она. — Какая кроваааать!

— Ну, это уже перебор! — беззлобно бурчу я. — Эти подушечки с моей прошлой квартиры, и там они не казались тебе милыми.

Все проинспектировав и оставшись довольной, сменяет гнев на милость, и мы вместе идем на кухню готовить домашнюю пиццу. Вымазавшись в муке и насмеявшись, ждем готовности пиццы в компании красного вина и моих рассказов о том, как я докатилась до такой жизни.

— Я Пашу уже заочно обожаю, вот правда, — бубнит с набитым ртом Аня. — Вот вернусь через две недели, и обязательно нас познакомишь.

— Вернешься откуда?

— Папа подарил нам на годовщину путевки на Мальдивы, и я подумала, нельзя такой возможности пропадать, выпросила отпуск.

"Папа подарил" эхом звучит в голове. А мне папа подарил комплексы на всю жизнь и страх перед мужчинами. И парочку нервных срывов. Когда-то вначале мы, наверно, были нормальной семьей. Я смутно помню несколько походов в парк и на каток втроем в моем детстве, отдых весной на озере. А еще я помню большого розового зайца, которого отец принес мне, когда первый раз вернулся домой пьяным. Я вроде и радовалась подарку, но уже понимала, что что-то не так. Отец стал приходить выпившим чаще и чаще, порой напивался прямо дома, скандалил с матерью в ответ на ее упреки. Этакий заяц раздора получился. Мама пыталась бороться, отправляла отца закодироваться, получить курс стационарного лечения в наркологическом отделении. Но нельзя помочь тому, кто не хочет ничего исправлять. Он потерял работу, вынес из дома все ценные вещи, мамины украшения, дорогую посуду. А потом он стал поднимать руку на мать. Меня не трогал, если только я сама подставлялась, когда пыталась ее защитить. Сначала, после первых инцидентов, долго извинялся, плакал и просил прощения, а потом перестал. Я выкинула зайца в мусорный контейнер на улице, когда поняла, что наша семья разрушена. Не понимала только, зачем мама продолжает это терпеть. Сама же старалась приходить домой только ночевать. Когда их развели с решением жилищного вопроса в нашу с мамой пользу, я впервые за несколько лет вздохнула полной грудью. Я ни разу не поинтересовалась с тех пор, где он живет, как он и жив ли вообще. Для меня он давно…

— Ева, ты со мной вообще? — щелкает у меня перед носом пальцами Аня.

— Извини, задумалась. Я очень за тебя рада, Анютка, заклинаю тебя вернуться отдохнувшей, загорелой, с морем впечатлений и кучей потрясающих фотографий.

— Я тоже за тебя рада очень. Пусть твой мальчик будет настоящим мужчиной, делая тебя счастливее каждый день.

Мы тепло обнимаемся в прихожей и перебиваем друг друга, все никак не можем попрощаться. Аня обещает завалить меня сувенирами, а я — писать ей каждый день.