Распалась звязь времен...

Рэгл повернулся и, нетвердо ступая, пошел назад: мимо играющих детей, мимо скамеек с сидящими на них пожилыми людьми. По дороге он засунул руку в карман пиджака и нащупал металлическую коробочку.

Он остановился, открыл коробочку и внимательно посмотрел на полоски бумаги, которые уже лежали там. Потом он положил туда новую полоску.

Всего шесть.

Шесть раз.

У него задрожали ноги и, казалось, лицо покрылось ледяной коркой. Мерзкий холодок забрался за воротник, просочился под зеленый шейный платок.

Он стал спускаться по склону холма. К Джуни.

ГЛАВА IV

За час до захода солнца Сэмми Нельсон развил бурную деятельность. Вместе с Батчем Клайном и Лео Тарски они носились по развалинам, собирая строительный материал. Они натаскали целую кучу и сложили великолепное защитное укрепление. Такая позиция могла бы выдержать сколь угодно долгую осаду! А для ведения оборонительного огня они заготовили множество дернин с высокой травой, чтобы их было удобнее метать.

Дул холодный вечерний ветер. Сэмми продрог и присел за бруствером погреться.

«Траншею надо сделать глубже», — подумал он. Ухватившись за торчавшую из земли доску, он попробовал выдернуть ее. Слежавшаяся масса разбитого кирпича, обгоревших деревяшек, черепицы, сухой травы и земли подалась и поползла у него из-под ног. Между расколотыми бетонными плитами показалось отверстие — то ли вход в старинный подвал, то ли обыкновенная канализационная труба.

И никакой подсказки, что скрывалось в глубине!

Сэмми лег на живот и принялся выгребать руками мусор. Вскоре он весь был покрыт строительной пылью, кусками штукатурки и обрывками металлической сетки.

Вглядываясь в темноту, он увидел желтое пятно размокшей бумаги. Телефонная книга. А еще мокрые-премокрые журналы.

Сэмми трясло от холода, но он продолжал копать.

В ожидании обеда Вик удобно устроился в гостиной напротив шурина. Рэгл зачем-то просил уделить ему пару минут. Хотел поговорить о чем-то. Видя его подавленное состояние, Вик сказал:

— Может быть, прикрыть дверь?

В соседней комнате Марго уже накрывала на стол, и звон посуды сливался с шестичасовыми телевизионными новостями.

— Да нет, — ответил Рэгл.

— Что-нибудь насчет конкурса?

— Я думаю кончать с этим делом. С меня хватит. Участие в конкурсе требует слишком большого напряжения. — Рэгл придвинулся к Вику. Глаза красные, воспаленные. — Слушай. У меня нервный срыв. Только не говори ничего Марго. — Его голос дрогнул и пресекся. — Мне надо бы посоветоваться с тобой.

Вик не сразу нашелся. Наконец спросил:

— Это все из-за конкурса?

Рэгл сделал неопределенный жест:

— Возможно.

— И давно это у тебя?

— Несколько недель… Месяца два… Не помню.

Он замолчал, уставясь в пол.

— Ты говорил с газетчиками?

— Нет.

— А они не поднимут суматоху?

— Плевать мне на это. Я больше так не могу. Может быть, отправлюсь куда-нибудь путешествовать. Даже уеду за границу.

— Ну, ты даешь… — заметил Вик.

— Я совершенно измотан. Если бы отдохнуть месяцев этак шесть, я бы пришел в себя. А потом стал бы работать. Руками. Хоть на конвейере. Или где-нибудь на открытом воздухе. Мне только надо утрясти с тобой наши денежные дела. Я давал на хозяйство около двухсот пятидесяти долларов в месяц. За последний год получается примерно так.

— Правильно говоришь, — согласился Вик.

— Вы с Марго обойдетесь без этих денег? Я имею в виду оплату дома, машины, всякого такого?

— Конечно, — сказал Вик. — Думаю, справимся.

— Я хочу выписать тебе чек на шестьсот долларов, — продолжал Рэгл. — На всякий случай. Понадобится — бери, нет — не надо. А еще лучше — положи их в банк. Чек хорошо, если не долго. Открой счет в банке и получай свои четыре процента.

— Ты ничего еще не говорил Марго?

— Пока нет.

В дверях показалась Марго.

— Обед уже почти готов. Что это вы тут уединились вдвоем?

— Дела, — отозвался Вик.

— А можно мне послушать? — спросила Марго.

— Нет, — в один голос ответили Рэгл и Вик.

Марго молча вышла.

— Если ты не возражаешь, — сказал Рэгл, — давай дальше. Я думал лечь в госпиталь для ветеранов… Как ветеран я имею право на какое-то медицинское обслуживание. Я вот только сомневаюсь, что происходящее со мной имеет отношение к медицине… Еще у меня была мысль воспользоваться законом о военнослужащих и походить в университет на лекции.

— На какие?

— Скажем, по философии.

Эта идея показалась Вику слишком экстравагантной, и он спросил:

— Это зачем?

— А разве философия не спасает, не утешает?

— Не слыхал. Может быть, когда-то давно так и было… Для меня философия — это что-то такое, имеющее отношение к основам бытия, к смыслу жизни.

— Что же в этом плохого? — как-то вяло переспросил Рэгл.

— Да ничего, если ты считаешь, что это тебе поможет.

— Я кое-что читал в свое время. И даже размышлял о епископе Беркли, об идеалистах. Вот хотя бы… — Рэгл указал на стоявшее в углу пианино. — Откуда мы знаем, что пианино существует?

— Ниоткуда, — усмехнулся Вик.

— То-то! Может быть, его вовсе и нет.

— Ты извини, — вырвалось у Вика, — но что до меня, так это просто набор слов.

Рэгл побледнел, и у него безвольно приоткрылся рот. Пристально глядя на Вика, Рэгл выпрямился на стуле.