Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»

– Мне сейчас чудится, что я слышу голос не моего сына, а купца-еврея. Неужто ты в жизни своей только будешь следовать лишь своей выгоде? Мне слова князя Белояра ближе, Голота! В разобщенности славян наша слабость. Значит, чтобы стать сильными и не уступать наших земель, градов, жен, скота ни готам, ни гуннам, ни ромеям, мы должны быть дружны. Пожалуй, придет беда – я поспешу на его зов со своими будинами!

Голота вновь хмыкнул, но продолжать беседу не стал.

А в это время Бус еще и еще раз прокручивал в памяти вчерашний вечер. Какие слова надо было сказать доживающему свой век голуньскому князю, чтобы убедить того в своей правоте и необходимости единения Киева, Голуни, Воронежца, Русграда и Кияра? Неужели только большая беда и кровь способны подвигнуть к этому глухих и слепцов? С его сыном все стало ясно с первых же минут! Будущий наследник княжеского стола был труслив и жаден. Его можно было просто купить, пообещав побольше долю в добыче или сразу выложив серебро, и голуньские ратные вынут за Русколань свои мечи из ножен. А если ему пообещают то же самое враги? Откажет ли он им или…?

«Будь доволен тем, что Словен побратался с тобой на прощание. Его непры и поляне многочисленны и сильны, его сыновья смело идут до самого Ильменя, не страшась готов. Объединившись с ним, я стану не слабее отца. А в союзе трех мы можем смело выступать даже против Германареха! Вот только захочет ли Дажень исполнять волю ставшего нелюбимым сына? Сможет ли сердцем принять то, к чему был холоден всю свою жизнь? Боюсь, что нет…»

– Дневать будем, князь? Смотри, какие хорошие травы и озерки!

– Дневать?

Бус развернул кусок выделанной кожи, на которой Словен набросал ему карту рек до самой Ра.

– Нет, не будем. Попоим коней и двинем дальше. К вечеру должны достигнуть большой реки, что в Танаис впадает, там встанем на отдых на несколько дней. В Воронежец надо приехать на свежих лошадях, отдохнувшими и сытыми.

Уже в сумерках они действительно вышли на отлогий берег полноводной реки, заросший камышами, ольхой и осинами. Запылали костры, спутанные лошади принялись жадно хрустеть в низинах еще сочной высокой травой. Наутро была объявлена большая охота.

Загон проводился по старым степным правилам. Несколько человек заняли места стрелков на небольшом возвышении недалеко от заросшего камышом берега. Остальные растянулись длинной цепью, закольцевав и берег, и кусок открытого поля, заросшего высокой травой. Сближаясь, они гнали все живое в середину. Звенели тетивы луков, свистели стрелы, лилась кровь…

Бус уже почти опустошил колчан, когда на него вышла кабанья семья. Подсвинки заметались при виде всадников, а вот секач и старая свинья словно застыли на месте, тяжелым взглядом смотря в глаза князя. В их тяжелых фигурах, фыркающем дыхании, обреченности смертников, готовых дорого продать свои жизни, была такая решимость, что Бус вздрогнул.

– Все!! Пусть уходят! Хватит на сегодня лить кровь.

Он первым дернул повод коня, отъезжая в сторону. Свинья хрюкнула, и все стадо шустро исчезло в желтеющем камыше. Лишь шевеление пушистых головок указывало его дальнейший путь к жизни и свободе.

Мирослав иронично глянул на князя, тот лишь улыбнулся в ответ:

– Нет, я не струсил! Просто отвагу врага тоже надо уважать, Мирослав. Они б вспороли брюхо моего коня, спасая свое потомство. Пошли бы под рогатины, но собою прикрыли детей. Разве ты это не прочитал в их глазах?

– А если б на месте этих свиней были гунны?

– Любой враг, вложивший меч в ножны, достоин прощения и переговоров. Нельзя ненависти позволять безнаказанно творить зло и лить кровь! Иначе она никогда не кончится… Труби в рог, пусть все едут сюда. Пора обдирать добычу и разжигать костры.

Воронежец встретил Буса закрытыми воротами и малочисленными воинами на стенах, настороженно вглядывавшимися в вооруженных гостей. После коротких переговоров выяснилось, что князь Бобрец увел основную дружину навстречу гуннам, переправившимся на правый берег Ра. В граде остались лишь съехавшиеся под защиту стен русы-землепашцы и жившие от вод Танаиса рыбаки.

– Когда ушел князь? – спросил Бус, пытливо всматриваясь в глаза старого воина, оставленного за старшего.

– Три дня назад.

– Дашь проводника, знающего округу?

– Пошто?

– Пойду вдогон. Помогу вашему князю.

Воин удивленно поднял кустистые брови вверх.

– Прости, князь, но поясни: какая тебе в этом корысть? Не помню, чтоб раньше ты с Бобрецом нашим встречался.

– Нет у меня никакой корысти. Хочу лишь, чтоб жили мы, славяне, дружно и полюбовно, и всегда готовы были помочь друг другу против язычников поганых!

Старый ратник какое-то время обдумывал услышанное. Затем согласно кивнул и произнес:

– Заводи свою дружину в город, князь! Пусть люди откушают и помоются. Ввечеру тронетесь, я дам вам двух толковых провожатых.