Распятое сердце

Бывали еще соревнования по перетягиванию каната. Великое множество развлечений организовал комитет, созданный Фреем Роулэндом. Участвовать во всем этом Андра была также приглашена, но отказалась, сославшись на желание побыть в одиночестве. И действительно, она всегда избегала толпы. За хорошие чаевые стюард находил тихий уголок, где, уютно устроившись в шезлонге, она оставалась незамеченной и никто ее не беспокоил. Здесь она ежедневно проводила много часов, читала или просто нежилась на солнце, довольная тем, что загорела с ног до головы. Она была из тех рыжух с очень белой кожей, которые могли загорать, не «сгорая». Она не только почувствовала себя здоровой и сильной, но и очень похорошела. Зеркало говорило, что она просто расцвела после пяти-шести дней отдыха на солнце и морском воздухе.

И все же Андра не сумела обрести душевный покой, на который так надеялась. Никакой самогипноз, никакая сила воли не могли заставить ее не вспоминать о Фрее Роулэнде. Что он чувствовал по отношению к ней, девушка не знала, уже догадавшись, правда, что свои настоящие чувства помощник капитана прячет за внешним весельем, вежливостью и шармом. Однако за обедом Фрей стал уже менее приветлив с Андрей. Время от времени его язвительные комментарии и ироническое отношение к слабому полу проявлялись слишком очевидно, и это раздражало Андру. Иногда она вдруг огорчалась из-за того, что вовсе ему безразлична.

На шестой день путешествия Фрей Роулэнд организовал у себя вечеринку с коктейлями. Было так много гостей и так шумно, что это напоминало Андре утомительные вечеринки дома. Она откровенно скучала. Наконец хозяин пробрался к ней через толпу гостей и протянул бокал шампанского.

– Спасибо. Этот напиток мне не подходит, – ответила она достаточно холодно.

– Но ваше платье очень идет вам, если я могу позволить себе такую дерзость! – Фрей улыбнулся полузагадочной, полусаркастической улыбкой, и она подумала – почему это вдруг ему вздумалось говорить комплименты.

Андра была в белом облегающем платье с большим вырезом на спине, открывающим темно-золотой загар и подчеркивающим ее тонкую талию. Этот наряд превосходно дополняли серьги из черного жемчуга. Такие же бусы она два или три раза обернула вокруг шеи. Веки ее оттеняли зеленые тени, а губы были такого же яркого цвета, как волосы. Когда Фрей Роулэнд остановил на ней взгляд, то был вынужден признать, что никогда еще Андра не выглядела более пленительной.

– Сегодня вы смотритесь на все сто! – вздохнул он.

– Спасибо, – сказала она сухо. – Как жаль, что я не могу посмотреть ваши книги и пластинки. В этой толпе ничего не увидишь.

– Задержитесь немного, когда они уйдут, – прошептал он вдруг. – Я покажу вам все.

Щеки ее вспыхнули, а сердце забилось от удивления и радостного возбуждения.

– Я думаю, вряд ли… – начала она.

Он прервал:

– Вы не думайте, а оставайтесь. У меня есть книги, которые я очень хочу показать вам, и пластинка, послушать которую вы просто обязаны. Сегодня из-за множества вечеринок в ресторане – «шведский стол», поэтому не имеет значения, когда мы туда отправимся.

Между половиной девятого и девятью толпа понемногу рассеялась. Андра беседовала с человеком, знакомым ей лишь в лицо. Но все ее внимание было поглощено каютой, а не этим случайным собеседником. То, что она успела увидеть, ей понравилось. Каюта первого помощника соответствовала его должности. Мебель занимала немного места. Занавески и обивка из спокойного серого льна. Андра разглядывала книги над письменным столом. (Никаких фотографий. Это интересно. Значит, в жизни Фрея Роулэнда не было никакой особенной женщины.) И только одна картина. Маленький пейзаж – каменный дом в окружении зеленых деревьев. Позднее Андра узнает, что это дом деда, где он провел детство.

Да, это было типичное, ничем не выделяющееся жилище холостяка. Каюта содержалась в безукоризненной чистоте отлично вышколенным стюардом со странным прозвищем Пинк, настоящим «кокни», уроженцем лондонского Ист-Энда.

Пинк плавал едва ли не с детства. Он был предан первому помощнику.

– Я вечно все теряю. А Пинк находит и возвращает на место, – рассказывал Фрей Андре.

Гости разошлись, и они остались одни. Медленно подступала темнота. Фрей включил лампу с зеленым абажуром, стоявшую на столе, и выключил верхний свет. Они не пили, только курили, наслаждаясь покоем. Через открытый иллюминатор в каюту вливался холодный морской воздух.

Вдруг Андра почувствовала какой-то прилив сил. Раньше шум и духота, создаваемые толпой, не давали ей вздохнуть. Она даже не знала, зачем приняла приглашение старшего помощника на этот тет-а-тет. Ведь можно было пойти ужинать с другими.

Но что-то заставило ее остаться против собственной воли. Странная сила толкала ее к Фрею. Даже память о Треворе не спасала.