«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России

А пока военные и дипломаты с упоением занимались вопросами обеспечения безопасности, финансисты и банкиры — и англичане и японцы — в активной переписке соревновались в вопросе, как делить новую шкуру — о, извините — …партию русского золота. В Казначействе (в частности, М. Рамси) и Форин-офисе поначалу колебались: а не слишком ли многого хотят в Токио? Но Банк Англии твердо встал на сторону японцев: «Управляющие[587] имели несколько бесед с финансовым уполномоченным Императорского правительства Японии и смогли договориться с ним о том, что перевозка золота будет осуществляться на тех же условиях, что и в последнем случае… Одним из этих условий была продажа золота на 2 млн фунтов (часть из 10 млн фунтов стерлингов) правительству Японии, и это же принято в качестве условия рассматриваемой сделки»[588].

В итоге ударили по рукам: 8 млн ф. ст. отходит Лондону и 2 млн ф. ст. — Токио. Дело оставалось за малым: посильнее надавить на русских… И в Банке Англии занялись этим вопросом основательно, забрасывая Замена бесконечными запросами о сроках прибытия золота во Владивосток. Англичане торопились. Очень. Потирали руки в предвидении неплохого куша и японцы.

Могла ли в этой ситуации Россия попытаться если не остановить вывоз золота вообще, то хотя бы добиться для себя более приемлемых условий, обеспечивающих действенный контроль за расходованием собственных средств за границей, а также дополнительных гарантий расширенного льготного кредитования под столь солидное обеспечение? Задаваясь этим вопросом, следует учитывать, что государственный долг России, составлявший, даже по западным оценкам, на конец 1913 г. 8,8 млрд руб., вырос по состоянию на 31 декабря 1914 г. до 10,4 млрд руб., а на конец 1915 г. этот показатель достиг уже 18,8 млрд руб. При этом только текущие затраты на обслуживание госдолга возросли в 1915 г. на 150,8 млн руб. — до 516,6 млн руб. золотом или примерно до 50 млн ф. ст.[589] Конечно, в подобных обстоятельствах было нелегко противостоять алчности «союзников».

К тому же, на мой взгляд, после краха авантюры с десантом в Галлиполи успехи России в боевых действиях против Турции стали раздражать Лондон и Париж, где их, насколько я могу судить по доступным мне материалам, воспринимали едва ли не как оскорбление, а может быть, и угрозу собственным интересам. «Вчера [18 апреля 1916 г.] русские взяли Трапезунд. Успех этот, быть может, оживит в умах мечту о Константинополе, о котором почти забыли за последнее время», — отметил в своем дневнике на следующий день французский посол в России[590].

К тому же Турция была давним клиентом Англии в противостоянии росту влияния России на Балканах. На данный факт и сегодня обращают внимание современные американские исследователи российско-британских противоречий в этом важном регионе. Очевидно, что Лондон никогда не рассматривал Турцию как угрозу своим интересам, а эта война, скорее, велась им за сохранение собственной колониальной империи, в первую очередь Египта.

Британцы также со своей стороны сами теребили японцев, вновь и вновь настаивая на соблюдении мер особой секретности при подготовке похода. Особенно их пугали возможные диверсии, не только на море, но и на канадской железной дороге. И военно-морской атташе, и посол обращались с просьбой скрытно осуществлять все необходимые мероприятия на крейсерах: «Недавняя перевозка такого большого количества золота в слитках стала достоянием гласности как в этой стране, так и в США, что, таким образом, предоставило возможность для всякого рода недоброжелателей попытаться воспрепятствовать перевозке золота в слитках путем совершения таких актов насилия, какие мы уже научились ожидать от вражеских агентов, и вынудило нас существенно усилить бдительность не только со стороны военно-морского флота Японии, но и со стороны тех, кто занимался транспортировкой золота по канадской железной дороге»[591].

А вскоре Кэнго Мори принес в Банк Англии благую весть: японские крейсеры будут готовы прибыть в порт Владивостока ориентировочно 10 июня 1916 г.[592]

9 мая 1916 г. главам всех информационных агентств и газетных компаний Японии за подписью заместителя морского министра было разослано уведомление «о запрещении в соответствии с приказом морского министра № 8 от 28 августа 1914 г. любых публикаций о местонахождении, действиях и заданиях кораблей „Тонэ“, „Акаси“, „Ниитака“, „Касуга“, „Ниссин“, „Могами“ и „Мацуэ“». А чтобы японские журналисты лучше вняли просьбам военных моряков, в тот же день морское ведомство достигло с Министерством внутренних дел соглашения о том, что начальники полицейских управлений префектур проведут «соответствующую работу» с главами информационных агентств и газетных компаний. Да, уважаемые читатели, вы не ошиблись: крейсеры «Акаси» и «Ниитака» участвовали в знаменитом неравном бою с нашим героическим «Варягом» у корейского порта Чемульпо.