Расписное небо (СИ)

Мужчина подходил все ближе, а меня накрывало тяжелым сочетанием облегчения и ужаса. Только увидев его, перенесшего тяжелую болезнь, окончательно осознала, что могла его больше и не увидеть. От этого внутри что-то сильно сжалось, а по щеке поползла горячая капля.

– Не надо, – прохладные пальцы легко коснулись кожи, не позволяя слезе упасть. От нежности и осторожности, с которой Сумудин касался моей кожи, хотелось кричать. Повернув голову, прижалась всей щекой к ладони, прикрыв глаза и сдерживая эмоции. Резкий, тяжелый вздох и я оказываюсь в крепкий объятиях.

– Мне очень хотелось изменить протоколы, чтобы быть с тобой. Но я совсем не жалею, что сдержался, – теплое дыхание щекотало запутанные волосы, руки сжимали так крепко, что было невозможно вздохнуть, но я растворялась в ощущениях и больше в этот момент не хотела ничего. – Трудно было?

– Ничего. Нормально, – объятия стали жестче, хотя казалось, крепче уже некуда.

– Врушка,– тихий смешок в волосы вызвал улыбку на лице.

– Есть такое дело.

– Проведаем Селену? Нужно ей пару анализов провести. Не уверен, как на них вакцина подействует. А потом мне в лазарет нужно заглянуть.

– Много погибших?

– Не мало, – на тихий вопрос последовал такой же сдержанный ответ. Разжав объятья, Сумудин тут же ухватился за ладонь, словно боялся отпускать. Впрочем, я и сама не хотела разрывать контакт. Ощущение было непривычным и взгляд сам собой опустился вниз, на соединенные ладони. Глаза зацепились за зелено-золотой браслет, плотно обхвативший широкое запястье.

– И давно ты его надел?

– Утром, – щеки медика едва заметно порозовели. Мне было и приятно и немного смешно видеть смущение этого мужчины. Оно так не вязалось с его обычно надменным и самовлюбленным выражением лица, что брови сами собой ползли вверх. Но при всем этом, от чего-то очень захотелось получить свой , как подтверждение принадлежности одному конкретному валору.

– А мой где?

Сверкнув золотыми глазами, с напряженным, строгим выражением лица, Сумудин вытянул из какого-то кармана темный платок. Развернув легкую, полупрозрачную ткань на ладони, медик протянул мне красивый каменный ободок, украшенный золотом.

Не касаясь украшения, покрутила тонким запястьем перед носом у Сумудина, вполне ясно намекая на дальнейшие действия.

– А как же церемония, праздник? – мужчина крутил браслет длинными пальцами, поглядывая с некоторым сомнением, а у меня вдруг появилось игривое настроение и желание намного пошалить.

– Ну, раз ты не хочешь…

– Этого я не говорил, – я не успела среагировать, как моя рука оказалась зафиксирована. Раздался негромкий щелчок, и запястье так же быстро отпустили. Выражение лица Сумудина в то же мгновение стало спокойным и уверенным. – Давно нужно было так сделать.

Брать меня в лазарет Сумудин не хотел, отнекиваясь и протестуя как мог, но медицинское образование, в тандеме с упрямством, оказалось все е более весомым аргументом. Обрядившись в защитный костюм, достаточно громоздкий и неудобный, с недовольством обула широкие, плоские ботинки.

– Почему ты постоянно ходишь в этой неудобной и опасной обуви? – помогая застегивать защиту, впервые поинтересовался Сумудин, уже облаченный в свой костюм.

– А поверить, что это такая блажь? – стало смешно. Он был готов признать мое поведение глупостью и даже подарил аналог мене опасный и, насколько возможно, подходящий для Парадокса. И вот только теперь решил спросить, в чем дело.

– Если бы не видел, что ты носила ту же обувь в одиночестве на изоляции – так бы и подумал. В чем дело, Ольса?

– О, это все одно и то же. Когда я училась в старшей школе, побывала в авиакатастрофе, – трубка моего кислородного баллона, которую поправлял Сумудин, дернулась. – Должна была лететь к бабушке на небольшом транспортнике, и на взлете у нас что-то случилось с двигателем. Едва успели оторваться от земли, как тут же рухнули на брюхо. Ремней на креслах не было, как впрочем и у половины малой авиации. Я сперва подскочила к потолку, а потом упала на подлокотник. Поломала спину в двух местах, рассекла бедро. Потом были операции, вытяжки, и много приятных моментов.

– Обувь тут при чем?

– Года через два я поняла, что мне не так больно, когда на каблуках. Постепенно смогла подобрать идеальную высоту. Не знаю, что там действует, но помогает куда лучше обезболивающих.

– Разрешишь потом посмотреть твою спину?

Пожав плечами, я обернулась на Сумудина. Мою спину обследовали два-три раза в год, прописывая и физиотерапию и медикаментозные курсы, но йога и каблуки все равно были в фаворитах.

– Идем?

Огромное помещение лазарета было отделено небольшими ширмами, создавая некое подобие уединения для пациентов. Многие выглядели не так уж и плохо, но были и те, к телам которых тянулись десятки трубок, гоняющих кровь через какие-то приборы.

– Диализ?

– Да. В некоторых вариантах только он и помогает.

– И что вы делаете? Вирус можно удалить таким образом?

– Не совсем. Мы заметили, что он цепляется к одному из компонентов крови, так что просто разделяем ее на составляющие, заменяя ее чистым веществом.

– А где берете чистый вариант?