Расплата

Я подскочила, суетливо схватила пульт от телека, щёлкнула... Потом решилась-таки, осторожно приблизилась, отодвинула стул, чтобы тоже сесть. Он заскрежетал ножками по плитке, и Денис врезал кулаком по столу, требуя, видимо, тишины. А сам при этом схватил лежащую рядом чайную ложку и принялся методично хреначить ею по столешнице. Примерно раз в три секунды. Даже не замечая этого. Я осторожно села.

Он думал. Он о чём-то чертовски напряжённо думал, морщился, играл желваками и тихо рычал под нос:

- Сука... Блядь. Гнида...

Сколько злости, мама родная! И руки разбиты. В хлам. Костяшки припухли. Кое-где на них запеклись чёрно-бурые корки, кое-где ещё сочилась кровь.

Господи, что он натворил? С кем?!

Вспомнился сегодняшний сон - Коля и Серёга, пришедшие за Лёшкой. И меня затрясло. Про этих двоих я слышала последний раз ещё в январе, когда Боярская рассказала, как Денис избил их в приступе бешенства. Серого - до реанимации, а Рыжий вообще пропал без вести. Сбежал или?..

Господи, нет... пожалуйста...

- Мне никто не звонил? – неожиданно очнулся Денис.

- Нет. Вернее, не знаю... Говорю же - я уезжала.

И он заметил вдруг ложку в своей руке, кажется удивился. Отбросил.

- Интересно, куда?

- Ту так... к маме же.

- Мм, к маме... К маме это хорошо... К маме, это нужно... – говорил, но я видела, что уже снова провалился мыслями в какую-то бездну. – К маме, это хорошо... К маме, к маме, к маме... К маме, это хо-ро-шо... – рассеянно заскользил взглядом перед собой и вдруг застыл: - А это что?

Цветы. Твою мать, надо было их выкинуть вместе с букетами Панина... От греха подальше.

- Подарили...

- Кто?

- Девочки. С тренировки.

- Что за повод?

Я промолчала, даже не зная, стоит ли сейчас вообще про конкурс... Впрочем, Денис уже барабанил пальцами по столу и снова думал. А потом вдруг ринулся в коридор. Думала, сейчас уедет, но он начал орать матом, и я поняла, что это по телефону. Внезапно замолчал и, через мгновенье появившись на пороге зала, закрыл дверь.

За без малого полгода, что я здесь прожила, эта дверь никогда раньше не закрывалась. Ну если только чтобы полы за ней вымыть... А теперь вот - чтобы я не слышала о чём и с кем он говорит.

А потом он вернулся в зал и застыл у меня за спиной. От этого почему-то засосало пол ложечкой. Я робко обернулась и увидела, что Денис всё так же в своих мыслях. Брови в кучу, взгляд в пространство, губы закусил...

- Денис... Что-то случилось?

И он вдруг очнулся, кинулся на меня. Едва не придушил, едва бошку не оторвал. Я испуганно взвизгнула, а через мгновенье поняла - это не со зла. Он припал ко мне отчаянно, словно к святыне какой-то, словно ища защиты и успокоения. Я скользнула пальцами по его предплечьям, неудобно поджимающим мой подбородок, погладила... А в голове всё так же билась жуткая, абсолютно дикая мысль, которую даже думать было сродни предательству, не то, что верить в неё...

- Мила-а-аш... Милааааш... – тихо-тихо, горячим дыханием куда-то в макушку, шепнул он. - Маленькая моя... Мила-а-аха...

Просто говорил. Не мне. Просто. Не замечая. Так же, как незадолго до этого долбил по столу ложкой. Стиснул ещё сильнее, и я пискнула:

- Денис... мне больно.

Не услышал. Говорят, так душат удавы – медленно, но верно, чтобы жертва не дёргалась...

- Денис, мне больно!

Крикнула, и он отшатнулся, а через мгновенье уже сидел передо мной на корточках, обнимал за талию, прятал лицо в моих коленях:

- Милаш, прости... Прости меня, маленькая...

Я машинально обняла его в ответ, скользнула пальцами по шраму на затылке, что остался от той, январской заварушки, прижала его голову к своему животу... А у самой всё внутри дрожит.

- Что случилось?

Молчит.

- Что у тебя с руками, Денис?

Едва заметно покачал головой:

- Я такая сволочь, Мила-а-аш...

- Денис... Что случилось? – как можно мягче, даже ласково.

Молчит.

- Денис?!

Молчит. Чувствуя, как накатывает паника, тряхнула его за плечи:

- Ну чего ты молчишь? Что ты натворил? Ну? – Заорала, почти в истерике и, не удержавшись, стукнула кулаком по спине. - Что ты с ним сделал?! Говори, ты что, убил его?

И он тут же словно очнулся, поднял на меня лицо:

- Кого его?

Смотрим друг другу в глаза, и видно как в них, связывая концы с концами, мечутся мысли... И я не нашлась что ответить. Просто опустила голову. Блин, Кобыркова... Какая же ты дура. Как можно было подумать такое вообще?! Как можно было спрашивать?!

Денис встал, подошёл к раковине. Открыв кран, поглазел, как обволакивает его разбитые руки струя. Умылся – лицо, затылок, шея - не глядя на то, что насквозь промокает рубашка. Потом налил полный стакан воды, выпил. Снова налил. Снова выпил.

Словно взял паузу.

Наконец повернулся ко мне.

- Человек, чтоб ты понимала, слишком... – запнулся, словно подбирая слово, - ... слишком мягкий, для того, чтобы об него вот так... – глянул на кисти, поморщившись, сжал кулаки. – Если только прям в фарш. – Невесело усмехнулся: - А это всего лишь стена. Увы.

- Какая стена? – не поняла я.

- Обыкновенная. Кирпичная. – Присел возле меня, пытливо заглянул в глаза: - Ну и? За кого ж ты так испугалась, интересно?