Расплата

— Что ты имеешь в виду? — Катя повышает голос. — Да ты во всех новостях!

— Извини, — отвечаю я. — У меня голова идет кругом. Полиция только что уехала. С меня сняли подозрения.

— Как такое может быть?

Я пересказываю ей весь мой разговор с Тиллинг, умалчивая лишь о том, что спустил полицейских на Уильяма и Эрла.

— Поверить не могу, — говорит Катя. — Ты действительно совершенно свободен?

— Почти. Меня все еще подозревают в убийстве Ромми, но не думаю, что это будет большой проблемой.

— Они ошибались насчет тебя два предыдущих раза, поэтому начали преследовать в третий? — резко спрашивает она.

— Вообще-то их можно понять. Эта видеозапись оказалась слишком уж удачной для меня.

— И слава богу. Не могу передать тебе, как я волновалась.

— Не больше, чем я волновался за тебя. — Я тронут ее заботой. — Извини, что не сказал тебе всего вчера вечером, но я хотел, чтобы ты прежде всего побеспокоилась о собственной безопасности. Ты говорила с юристом?

Снаружи резко хлопает дверца машины, и я слышу, как уезжает полицейский джип. Катя откашливается.

— Поговорим обо мне чуть позже, — предлагает она. — Кто на самом деле убил Ромми?

— Никаких предположений. Вероятно, тот самый человек, который послал Франко и Лимана ко мне в дом. Возможно, они решили, что Ромми слишком близко подобрался к правде.

— Видеозапись этого не объясняет.

— Ты права, но сейчас у меня нет времени этим заниматься. Я нашел Андрея.

— Где? — нетерпеливо спрашивает Катя.

— Недалеко отсюда. Скоро я с ним увижусь.

— Андрей в Монтоке? — Похоже, она удивлена. — Когда я говорила с ним сегодня утром, то думала, что он в Европе.

— Ты с ним говорила? — Настал мой черед удивляться. — Он тебе звонил?

— Нет. Я была еще в постели, когда мне позвонил глава нашего представительства в Лондоне. Он сообщил мне, что Андрей подключился к нашей внутренней системе текстовых сообщений и хочет поговорить со мной. Я вошла в систему со своего ноутбука, и мы поболтали.

— Не понимаю. Почему он не позвонил тебе? И как он вошел в вашу систему?

— Он сказал, что не может звонить. Почему, не знаю. А система открыта для внешнего доступа, к ней могут подключаться клиенты. Я спросила Андрея, где он сейчас, а он пошутил, что у него не хватит согласных на клавиатуре, чтобы написать название места. Этот факт и то, что было очень рано, заставили меня думать, что он находится в Восточной Европе.

— Как-то странно, — отвечаю я. Что-то тут не так. — Ты уверена, что говорила именно с Андреем?

— Когда мы были маленькими, то пели одну русскую песенку, когда принимали ванну: «Тише, мыши». Я спросила его об этой песенке, и он ответил правильно. Это точно был он.

— Что именно он тебе сказал? — Я все равно чувствую какой-то подвох.

— Что он путешествует, что очень хочет повидаться поскорее и, — она говорит медленнее, — что он нашел покупателя на весь пакет русских ценных бумаг, принадлежащих «Терндейл».

— Там нечего продавать. — Очередная ложь Андрея сердит меня. — Эти ценные бумаги — фальшивки.

— Немедленно прекрати! — пылко требует Катя. — Во-первых, уж мне-то никто не говорил, что бумаги фальшивые.

Она замолкает, вероятно ожидая возражений с моей стороны, но Катя всего лишь разыгрывает сейчас ту самую карту, которую дал ей я, представив совершенную Андреем кражу как гипотетическую.

— Верно.

— И во-вторых, сегодня утром я попросила наше представительство в Лондоне проверить бумаги. Весь пакет недавно был зарегистрирован нашим внешним аудитором во время подведения годичного баланса. У меня нет ни единой причины подозревать, что ценные бумаги не настоящие.

— И кто проводил аудит? — скептически уточняю я.

— Одна небольшая русская фирма, — слишком небрежно отвечает Катя. — Они новенькие. Уильям нанял их сразу после увольнения Андрея.

— О Господи, Катя! Не обманывай себя. Ты же знаешь, почему Уильям сменил аудиторов. Андрей просто хочет заморочить тебе голову, чтобы ты не разоблачила его аферу. Он не позвонил, потому что знал: ты по голосу поймешь, что он лжет. Нет никакого покупателя.

— Ты не прав. Мы совершили сделку. Андрей перевел миллиард долларов в фунтах стерлингов по текущему курсу в наш банк-корреспондент, и я передала права собственности на эти ценные бумаги. Вся трансакция заняла примерно полчаса.

— Как ты могла так поступить? — Я поражен ее безрассудством.

— Разве я могла поступить иначе? — воинственно спрашивает Катя. — Ведь именно Андрей собрал этот пакет. Он знал его лучше, чем кто бы то ни было. Если он нашел покупателя за наличные, почему я не должна была подтверждать акт купли-продажи?

Мне плохо; я чувствую, что она совершила непоправимую ошибку.

— И кто покупатель?

— Один люксембургский фонд, который Андрей привел к нам в качестве клиента года полтора назад. Когда мой брат еще работал на «Терндейл», он регулярно имел с ними дело, и в нашей базе данных Андрей проходит как их полномочный представитель.

— Андрей являлся полномочным представителем клиента, когда работал на вашу компанию?

— Я сейчас с этим разбираюсь, — раздраженно отвечает Катя. — Но ведь самое главное, что у него были полномочия.